Королевский герб с салфеток удаляла женщина, которую Пейна выбрал за быстроту ее иглы и за умение молчать. Она целыми днями сидела в кресле у дверей кладовой, срезая ветхие нитки. Когда она делала это, ее губы были сжаты еще крепче, чем обычно: ей казалось почти святотатством портить такую хорошую работу, но она была бедна, и деньги, предложенные Пейной, казались небесным даром. Поэтому она год за годом сидела там и работала ножницами, как одна из волшебниц-сестер, о которых вы, должно быть, знаете из другой сказки. Она не говорила о своей работе никому, даже мужу.
От салфеток исходил странный запах – чистый, но затхлый от долгого хранения, – и они были девственно-белыми, двадцать дюймов на двадцать каждая, достаточно, чтобы прикрыть колени самого большеногого едока.
При доставке первой партии салфеток разыгралась комичная сцена. Деннис и Бесон некоторое время глядели друг на друга – каждый ожидал от другого чаевых. Поняв тщетность ожиданий, Деннис повернулся к двери, и разочарованный Бесон проводил его легким пинком. Потом взял одну из салфеток и сделал вид, что вытирает ею зад, к немалому веселью подчиненных. Но только сделал вид – в дело замешан Пейна, значит, надо быть осторожным.
Впрочем, все могло измениться. В пивных Бесон уже слышал разговоры о том, что главный судья вызвал недовольство Флегга, и, быть может, скоро ему предстоит взглянуть на судебную процедуру несколько под другим углом – с одного из шестов на высокой стене замка.
На восемнадцатый день царствования Томаса на подносе с завтраком, который принесли Питеру, появилась первая салфетка. Она была такой большой, что целиком закрывала скудную еду. Питер улыбнулся – впервые в этом гиблом месте. Его щеки уже густо поросли щетиной, которой предстояло вырасти в длинную бороду, и вид у него был довольно несчастный… пока он не улыбался. Эта улыбка волшебным образом преображала лицо, делала его сильным и сияющим.
– Бен, – прошептал он, поднимая салфетку. – Я знал, что ты это сделаешь. Спасибо, дружище. Спасибо.
Первое, на что Питер употребил салфетку, – вытер слезы, которые потекли по щекам.
В двери открылся глазок. В нем одновременно, как две головы Флеггова попугая, возникли лица двух стражников, прижавшиеся друг к другу щетинистыми щеками.
– Мальчик не забудет вытереть носик? – осведомился один издевательски-тонким голосом.
– Мальчик не забудет вытереть кашку с рубашки? – подхватил второй и загоготал. Но Питер не смотрел на них и не переставал улыбаться.
