Он рыгнул. Это был длинный, скрипучий, сухой звук. Когда он повторился, толпа придворных, собравшихся в зале, изумленно замолчала. Музыканты перестали играть. Когда король выпрямился, по залу пронесся шепот удивления. На его щеках пылал румянец. Из глаз текли дымящиеся слезы, изо рта тоже шел дым.
В зале было около семидесяти человек – всадники (мы бы назвали их рыцарями) в кожаных мундирах, разодетые придворные со своими дамами, слуги, шуты, музыканты, труппа актеров, намеревавшихся позже сыграть пьесу. Но первым к обреченному королю подбежал именно Питер, и Флегг был рад этому.
Питер. Они запомнят, что это был Питер.
Роланд схватился руками за грудь. Дым валил из его рта серовато-белыми клубами. Король словно решил показать своим подданным какой-то диковинный фокус.
Но это был не фокус. Дым начал выбиваться не только изо рта Роланда, но и из ушей, ноздрей, даже из уголков глаз. Горло стало пурпурно-красным.
– Дракон! – прокричал король, отталкивая руки сына. – Дракон!
Это было последнее произнесенное им слово.
Мучения короля были ужасны. От тела исходил такой жар, что даже самые преданные слуги не могли находиться с ним рядом. Несколько раз на несчастного выливали ведра с водой, когда постель уже начинала дымиться. Каждый раз вода мгновенно превращалась в пар, заволакивающий спальню, где лежал Роланд, и проникающий наружу, где в растерянном молчании застыли придворные и рыцари.
В полночь изо рта у него вырвалось зеленоватое пламя, и он умер.
Флегг открыл дверь спальни и сообщил эту новость собравшимся. Воцарившееся молчание было прервано одним-единственным словом. Флегг не знал, кто его сказал, и это было не важно. Главное, что слово сказано:
– Убийство!
Все разом выдохнули.
Флегг закрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку.
Придворный врач сделал из одного слова три: убийство путем отравления. Он не мог сказать отравления Драконьим Песком, поскольку никто, кроме Флегга, не знал об этом яде.
Уже к рассвету новость разошлась по городу и достигла Восточного, Западного, Южного и Северного феодов: король Роланд Добрый убит, отравлен.
Но еще до этого Флегг организовал обыск замка от верхушки Восточной башни до камеры пыток с ее дыбами и испанскими сапогами. Он велел немедленно докладывать ему обо всех подозрительных находках.
Шесть сотен мрачных людей обыскали весь замок… кроме комнат двух принцев, Питера и Томаса.
Томасу не было ни до чего дела; лихорадка обострилась настолько, что врач опасался за его жизнь. В горячечном бреду он видел два стакана вина и вновь, и вновь слышал слова отца:
