Французы первыми поняли, что правительство под руководством Хомейни представит им невидные возможности в Иране. Жискар ДЭстен стал уговаривать своих союзников в Европе более критически отнестись к режиму шаха. Тем временем, в Тегеране происходили многотысячные демонстрации.
«Слышали ли вы, как миллион человек кричит одновременно? – пишет Сегев. – Это пугает и вызывает почтительный страх. Мы боялись нападений и выходили на улицу в персидской традиционной одежде или в революционном одеянии. Мы присоединялись к демонстрациям, чтобы передать информацию о происходящем в Израиль. Демонстрации проходили в строгом порядке. Демонстранты заранее готовили цветы и, встречая солдат, втыкали в стволы их оружия…
Многие офицеры все еще верили в силу шаха, и не покидали страну. Бежали чиновники, интеллигенция. Международный аэропорт Тегерана принимал непрекращающийся поток депутатов парламента, принцев и принцесс, бывших премьер-министров и просто министров, губернаторов, судей Верховного суда, богачей, звезд кино, людей среднего класса. Мало кто из них мог себе представить, что их отъезд превратится в вечное изгнание.
С 1 октября 1978 до 31 января 1979 года, то есть до 1 февраля – дня возвращения Хомейни в Тегеран – Иран покинуло сто тысяч человек и вывезло за три последних месяца семьдесят восьмого года за границу сумму своих накоплений в 15 миллиардов долларов, примерно, 9 процентов валюты государства.
В ноябре страна была почти полностью парализована. Все службы, вся торговая жизнь, вся нефтяная промышленность перестали функционировать. Режим шаха потерял поддержку общественности, и не было понятно, поддержит ли его хотя бы какая-то часть службы безопасности в миг, когда это понадобится.
Хомейни тем временем ввел в действие параллельную власть посредством приказов и создания летучих групп, следящих за их исполнением. Так Али Ахбар Хашеми Рафсанджани был назначен им ответственным за деятельность нефтяной промышленности.
Армия шаха не была приспособлена к ведению уличных боев. Подобно Армии обороны Израиля в дни первой интифады, армия Ирана была готова
к большой конвенциональной войне, но не имела опыта патрулирования. В Иране не было вообще спецподразделения по подавлению беспорядков. Привезли из Британии пластиковые пули, но уже было поздно: аятолла взял власть в свои руки, и пули использовались им против его врагов.
Началось массовое дезертирство из армии. Даже в королевской гвардии восстали нижние чины. Хомейни предостерегал – не нападать на армию, ибо надеялся перевести ее на свою сторону. Но горячие головы из его групп переодевались в женские одежды с чадрам и атаковали полицейские участки и военные казармы.
