В начале сентября незапланированным полетом из Ирака в Иране приземлился «Боинг» с одним пассажиром – сводным братом Саддама Хусейна, главой иракской секретной службы Баразаном Аль-Такрити. После соглашения между двумя государствами по разделу залива Шат-Эль-Араб (Персидского залива), отношения Ирака с Ираном улучшились. Садам Хусейн передал через сводного брата послание: следует железной рукой подавить беспорядки, Ирак придет на помощь. Такрити намекнул шаху, что для его службы не составляет никакого труда ликвидировать Хомейни в Наджафе И тут шах совершил ошибку, которая будет ему стоить престола: вместо того, чтобы уничтожить Хомейни, шах попросил выслать его из Ирака. Ал-Такрити согласился на это без всякого возражения (Таири. Дух Аллаха. Стр.202).
Шах полагал, что проживание Хомейни в Наджафе, одном из священных городов шиитов, усилит его влияние, и не желал слушать советников, которые говорили шаху, что именно на Западе Хомейни будет действовать против режима с полной свободой. Франция согласилась принять изгнанника, который должен был собраться в течение двух дней и покинуть Ирак, где все же находился под присмотром, в общем-то, в дыре, далеко от юпитеров средств массовой информации. Шах преподнес ему на блюде с золотой каемочкой все мировые средства массовой информации.
Верные Хомейни люди в Париже устроили целую систему прямой связи с Тегераном из небольшого почтового отделения, – два телекса и шесть линий связи. И все это было сделано в течение нескольких часов. Небольшая парижская студия записи отменила все свои прежние заказы, и в короткий срок приготовила тысячи кассет его проповедей и подготовила к пересылке в Тегеран. Проповеди Хомейни теперь шли по радио в Тегеран каждый час. Журналисты со всех концов мира слетались к его дому, чтобы сфотографировать, записать, проинтервьюировать святого человека.
За четыре месяца проживания в пригороде Парижа Хомейни был 132 раза проинтервьюирован по радио, телевидению и в газетах. Он опубликовал 50 деклараций, которые почти тут же распространялись в Тегеране. Он выступил перед ста тысячами иранцев, которые, примерно, по тысяче в день собирались у его дома, чтобы вместе с ним молиться, послушать проповедь или просто поцеловать ему руку. В основном, это были иранские студенты, которые приезжали из Британии, Италии, Западной Германии и даже из США. Аятолла сидел в тени яблони, на коврике, и выливал в каждой своей проповеди ушаты ненависти на шаха, называя его «раненным змеем» и призывая верующих уничтожить его, прежде, чем он начнет снова жалить.
