Увы, Офелия никак не чувствовала себя «эффектной», когда неуверенно прошла в низкую дверцу, и совсем уж оробела, когда на ее пути встала Кунигунда, грозно ткнув в нее своим длинным багровым ногтем.
– Ну и ну, голубка моя, неужели это весь ваш арсенал? – поинтересовалась она, указав на книгу девушки. – Хочу напомнить, что мое предложение остается в силе: ваши руки в обмен на мои иллюзии. Соглашайтесь, – добавила она воркующим голоском, – и я сегодня же вечером обеспечу вам такие грандиозные эффекты, что они сделают из вас главную рассказчицу Фарука.
– Ваше предложение меня не интересует, – отрезала Офелия.
Кунигунда сокрушенно тряхнула головой, и золотые подвески на ее покрывале зазвенели, словно колокольчики.
– Вы упрямы, как ослица! – бросила она и, нагнувшись к Офелии, прошептала ей на ухо: – Неужели до вас еще не дошла последняя новость? Один из гостей вашего дорогого Арчибальда бесследно пропал в посольской резиденции при самых загадочных обстоятельствах. Подумайте хорошенько: может, вам стоит поменять друзей, голубка моя?
Но Офелия решительно прервала этот разговор, направившись за кулисы. Она знать не знала, что Кунигунда имела в виду, и сейчас это ее волновало меньше всего.
Умирая от страха, с колотящимся сердцем, девушка присела на первый попавшийся стул. И не сразу заметила, что рядом сидит старик, заботливо протирающий платком расписную стеклянную пластину. На его веках чернела татуировка Миражей.
– Добрый вечер, – шепнула она ему. – Меня зовут Офелия. А вы, наверно, господин Эрик, главный рассказчик?
Старик неторопливо развернулся на стуле и взглянул на Офелию. Для своего возраста он был еще вполне крепок и мускулист. Его волосы и борода, окрашенные в голубой цвет, сплетались в длинную, почти до пола, косу. Какое-то мгновение он удивленно смотрел на голову Офелии – видимо, на ее растрепанную шевелюру, – а потом, насупив брови, также окрашенные голубым, ответил рокочущим басом:
– Надеюсь, вы очень вдохновенная рассказчица, мадемуазель. Ибо что касается меня, я приложу все усилия к тому, чтобы наши имена никогда больше не фигурировали вместе на пригласительных билетах.
С этими словами он взял в одну руку коробку со стеклянными пластинами, в другую – «волшебный фонарь»[8] и направился в дальний конец закулисья.
Офелия осталась одна, если не считать ее верного спутника – взволнованного шарфа, и тут у нее затряслись коленки. Она была совершенно не готова к выступлению, начисто забыв половину истории о кукле, но чувствовала, что просто сойдет с ума, если еще хоть раз перечитает ее. Ей вспомнилась головная боль, испытанная в ту минуту, когда Фарук удостоил девушку взглядом на эстраде Парадиза. Интересно, что же бывает с людьми, вызвавшими его разочарование? И что ждет Офелию в случае неудачи: дадут ли ей второй шанс, или все ее будущее окажется под угрозой?
