Р. S. Небывалое количество заключительных глав прислано к конкурсному рассказу «История с червонцами»: поступило 258 рукописей. В. Б.
По присуждению Редакции, премия в 50 р. на конкурсе № 12 Систематического Литературного Конкурса 1928 г. делится в равной доле между двумя авторами, приславшими заключительные главы в двух различных планах..
25 руб. получает Тина Бернардовна КОЛОКОЛЬЦОВА, (Ростов-на-Дону)
25 руб. получает Ольга Емельяновна ЧЕРНЯЕВА, (Кзыл-Орда КССР, сотрудница газет «Советская Степь» и «Ленинская Смена»).
СВЕРХ ТОГО РЕДАКЦИЯ НАЗНАЧАЕТ ДВЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПРЕМИИ:
А. А. КОЛОСОВУ (Москва) — полное собрание сочинений Мольера в художественном издании и в таких же переплетах.
Д-ру Г. А. ЛАСКАРАТОС (Таганрог) за красивую, исполненную мягкого-лиризма главу — полное собрание сочинений Байрона в художественном издания и переплетах.
БЕЗЭА
Заключительная глава
Вариант 1-й.
Выяснить «песчинку» Безэа стало для меня чуть ли не целью жизни. Я так увлекся этой загадкой, что постоянно увивался около молодой женщины, вызывая ехидное зубоскальство Квача.
Мой отпуск кончался. Оставалась одна неделя до отъезда. И как на зло начались дожди. Солнца — ни лучика! Дачники повесили носы, и все кисло от скуки. Но вот с чьих то уст слетело: Спектакль!
Чудесная идея! Все ожили. Но ненадолго… Где взять такую пьесу, чтобы ни одна дама не была обойдена?.. Невыполнимая задача… Но всем хотелось повеселиться (главное, блеснуть талантами и туалетами)… Столковались: сойтись по домашнему — попеть, почитать — ну, немножко музыки, а потом — неизбежные танцы.
Столовая, освобожденная от столов и буфета, с увешанными зеленью стенами— выглядела не очень плохо. Наспех сколоченные подмостки обтянуты цветистым ситцем. У подмосток — пианино. У пианино — музыкальный молодой человек. Все честь — честью. Я нашел себе местечко у самой «сцены». Хотелось насладиться богатой мимикой Безэа, тонкими нюансами ее волнующего голоса… «Зал» был набит битком. Сошлись почти все дачники, обалдевшие от зеленой скуки.
И началось. Нели пышные дамы в одиночку и дуэтом. Кто-то отщелкал чечотку… Кто-то читал Маяковского…
Наконец появилась Безэа. В своем белом, блестящем, как иней платье, она была ослепительна.
Пианист коснулся пальцами клавишей… И как вздымающиеся и вновь опадающие волны, нас подхватил и куда-то понес «Июнь» Чайковского…
А голос Безэа сливался с песнью волн и властвовал над нею…
«С печалью нежной на тебя гляжу.
Ты для меня — как близкая могила,
