- Да? - Уланов поднял брови и взглянул на Саранцева. Тому стало не по себе от этого пристального, проникающего взгляда, и он поспешно добавил:
- Шутка. Так что, едем?
- Уговорил, - Уланов кивнул. - А как же с прогнозом?
- Зуев без нас сделает. Позвонит прямо в пансионат. Ждать не будем, Капитонов торопит. Что-то пронюхал. Подожди-ка меня здесь, я схожу к Зуеву.
С Зуевым он столкнулся в коридоре.
- Никому никакой информации - ни Капитонову, ни Камовскому. Все только лично через меня.
- Обижаешь, шеф.
- Как новенькая? Не подсадная? Уж очень Капитонов о ней печется. И этот... Бурмистров.
- Муж её был летчиком. Погиб мужик. Они его знали. Оформлена в группу Авдеева переводчиком, а тот просит все вводить в компьютер, вот она и оказалась у нас. Кстати, Сашка Уланов на неё глаз положил, - ухмыльнулся Зуев, - вот тебе и тихоня.
- Черт, а я ему сейчас ляпнул насчет ее... Ну да ладно.
В пансионат они прибыли раньше всех и разместились в трехкомнатном "люксе": две небольшие спальни и общая гостиная с мягкой, зеленых тонов мебелью, телевизором и высоким белоснежным холодильником. За окнами виднелись желтеющие верхушки берез и бледно-голубая гладь Клязьминского водохранилища.
- Пойдем пройдемся, а то весь день то в машине, то в помещении, предложил Саранцев.
На берегу было пустынно и тихо, по желтому пляжу расхаживали вороны. Легкий ветер шевелил верхушки деревьев, над водой носились и покрикивали чайки. В заводи у берега плескались утки.
- Нам надо иметь свою команду. - говорил Саранцев. - Я бы хотел, чтобы ты понял это. Я бы хотел, Саша, чтобы ты смотрел на все взглядом моего союзника. Ты пойми, все, что в ассоциации есть перспективного, придумано и создано мной. А они только пользуются. Зачем нам ставить на старых кляч, Саша? Пора выметать эту пожилую гвардию, весь этот антиквариат. Они и социализм в свое время исковеркали, а теперь и капитализм так изуродуют, что мать родная - я имею в виду Запад - не узнает. А карман себе набьют. Тащиловка это все, просто очередная тащиловка. Пока их выручают пламенные речи, тут они насобачились. Одно они заметили: политика тоже стала рыночной, и взглядами можно торговать...
- Трудно судить их, Дима. Слаб человек, подвержен настроениям, чувствам. Сегодня говорят одно, завтра другое.
- Мы создадим новый тип власти - информационную и рациональную. И партию совершенно новую. С разумной программой, и главное - с умными людьми. Без истерик и прокламаций.
