Я говорю о «голубых», — продолжал Севилла, — потому что «зеленые» заинтересовались мной лишь совсем недавно, начиная с визита мистера Си. Ведь просто чудо, что «голубым» удавалось так долго прятать меня от «зеленых».
— Вернемся к мадьярке, — попросила Арлетт.
— Вернемся. Она утверждает, между прочим, что на самом деле я не атеист. Я, по ее мнению, католик, который отошел от веры, но глубоко по ней тоскует.
— А это правда? — спросила Арлетт.
— Я этого не сознаю, но это ничего не значит. Иногда мне кажется, что они знают меня лучше меня самого. Но мадьярка оказала мне величайшую услугу, когда она самым решительным образом заявила, что в политике я почти безграмотен. Вот это превосходно!
Арлетт нахмурилась.
— Для «зеленых» человек, который живо интересуется политикой, не делая политику своей профессией, тем самым уже весьма подозрителен.
— Одного не понимаю, — спросила Арлетт, — зачем «голубые» передали тебе твою биографию?
— Чтобы я в письменном виде высказал все, что я о ней думаю.
— Какая наивность! — рассмеялась Арлетт.
— Это отнюдь не наивность, милая. Их психологи найдут много интересного в моих ответах, все равно, искренними будут ответы или нет.
Они помолчали.
— Мне хотелось бы знать, есть ли разница между «голубыми» и «зелеными» в отношений к тебе.
— Есть. «Голубые» следят за мной и охраняют меня с оттенком благожелательности, «зеленые» следят за мной и охраняют меня с оттенком враждебности.
— Враждебности?
— Ну да, с точки зрения Си, вся моя вина в том, что я не WASP[9]; для Си я — чужак, заранее готовый на все.
— У меня голова кругом идет, — вздохнула Арлетт. — Интересно, обнаружат ли они, что по происхождению я славянка, атеистка, лишена политической невинности и занимаюсь свободной любовью с профессором Севиллой?
— О, уж это им известно, — ответил Севилла.
— Неужели? — испуганно воскликнула она. — Ты уверен? Они тебе говорили?
— Нет, помилуй, это же само собой разумеется. Я даже представляю, как они рады, ведь это им так упрощает слежку!
— А ты, — спросила Арлетт, — ты думаешь, что упрощаешь задачу этим господам, снимая для отдыха это бунгало?
— Я терплю этот шпионаж, — пояснил Севилла, — принимаю его как должное. Но мне нет никакого резона облегчать им его. Более того, я опасаюсь рвения «наблюдателей» с тех пор, как узнал, что ЦРУ записало на магнитофонную пленку развлечения президента Сукарно с его женами.
Арлетт спрятала лицо в ладони:
— Как мерзко!…
Севилла покачал головой:
