— Ладно, Улугбек, к делу. На кого служишь?
— Али Убар, халиф…
— Халиф на час? — усмехнулся Максим. — ДАИШ, мы так и думали. Быстро говори, сколько вас здесь, кто командует, где люди. Скорее, Улугбек, времени у нас с тобой совсем нет.
— Нас два десятка. Мы из четвертой бригады эмира Джафара, охраняем объект. Командир взвода Шараф Валид, он родом из Дэйр-Эз-Зора. Охраняется только одно здание, еще часовые по периметру. Меняемся через шесть часов.
— Служба у вас тут — не бей лежачего, — сказал Максим. — Никакой войны, фронтов, бомбежек. Что внизу?
— Там подземелье, коридор, он изгибается, освещение от генератора. Не убивайте меня, Аллахом заклинаю! — взвился бедолага.
По глазам людей, склонившихся над ним, он понимал, что рай, обещанный ему, не за горами.
— Что под землей, Улугбек?
— Там аппаратура связи американская, все новое. Развернули в ноябре, но сейчас объект закрыт, его не используют, собираются вывозить оборудование. Дальше в бункере арсенал. В нем противопехотные и противотанковые мины.
Маслак присвистнул и заявил:
— Ох, ни хрена себе, товарищ майор. Да мы тут ювелирно должны работать, а то рванет, и здравствуй, небо.
— Это все, Улугбек?
— Это все.
— Какие же вы лгуны, Улугбек, — покачал головой Максим. — Врете, как дышите, и свою вину никогда не признаете — юлите, выкручиваетесь. Ладно, счастливо тебе расслабиться в раю…
— Подождите! — Пленник забился в преждевременных судорогах. — Я забыл… Там еще двое военных из армии собаки Асада… Простите, президента Асада. Их приказали держать, завтра вывезут в Дэйр-Эз-Зор.
— Двое, значит? — уточнил Максим. — Ты неисправим, Улугбек.
— Нет, их трое, я вспомнил. Это в самом конце подземелья. Там есть запасной лаз в пустыню. Их двое наших охраняют.
Время не терпело. Боевики в любую секунду могли забить тревогу. Шестерых из двух десятков уже нет, часть людей на воротах, остальные направляются к оврагу, навстречу смерти, так что в катакомбах не такая уж и толпа.
Майор выразительно кивнул Маслаку. Террорист затрясся. Желание жить умаляло в нем веру во Всесильного и Всемилостивого Аллаха. Зачем тогда воевать пошел? Просто так, безнаказанно убивать?
— Не расстраивайся, Улугбек, — сказал майор, отводя глаза от трясущегося тела. — Вспомни вашу восточную поговорку: глупо расстраиваться неизбежному.
Еще одного страждущего подловили бойцы группы. Снаружи донесся сдавленный хрип, повалился дух, лишенный доступа к кислороду. Семерых уж нет. Ну все, довольно.
