– Есть третий вариант, – заметил Холден.
– Нет, невозможно, – отрезал Фред, предугадав ход его мыслей.
– Послушай, Фред. Я понимаю, ты и думать не хочешь, что кто-то на «Медине» работает против тебя. Возможно, подчищает отчеты. Или отключает датчики, когда надо что-то скрыть. Я понимаю, почему это так трудно проглотить.
– «Медина» – основа наших долговременных планов, – проскрежетал Фред. – Там работают мои лучшие, самые верные люди. Если там действует пятая колонна радикалов, значит, мне вообще некому доверять. С тем же успехом мне можно уходить в отставку.
– На «Медине» несколько тысяч человек. Разве ты каждого знаешь лично?
– Не знаю, но управляют станцией мои люди. Самые верные. То, что ты описал, никак не может случиться без их ведома и содействия.
– Жуткая мысль.
– Это значило бы, что «Медина» мне не принадлежит, – заключил Фред. – Что самая жестокая, твердолобая, фанатичная фракция нашего Альянса держит за горло всю Галактику.
– И как же, – спросил Холден, – нам это проверить?
Фред откинулся в кресле, вздохнул и грустно улыбнулся Холдену.
– Знаешь, что я думаю? По-моему, ты затосковал в одиночестве и ищешь себе развлечений. Не вздумай от нечего делать рушить организацию, которую я собирал всю жизнь.
– Но суда-то пропадают! Пусть не «Медина», но кто-то их перехватывает. Нельзя же об этом забыть и надеяться, что все обойдется.
– Займись своим кораблем, Джим. Займись им и собирай команду. Пропавшие суда – не твоя забота.
– Спасибо за кофе, – сказал Холден, вставая.
– Ты это дело не бросишь, а?
– А ты как думаешь?
– Я, – объявил Фред, – думаю, что за все, что ты у меня поломаешь, придется платить.
– Учту, – согласился Холден. – Обещаю держать тебя в курсе.
В дверях кабинета ему привиделся Миллер и с усмешкой напомнил: «Будь уверен, если никто не хочет знать ответа, значит, вопрос по-настоящему интересный».
Астерская девчонка по имени Наоми Нагата стала теперь женщиной. Пусть разница между ними создавалась днями, часами, минутами, но теперь их диаграммы Венна почти не перекрывались. То, что можно было срезать, она срезала много лет назад. Осталось то, что не поддавалось ее усилиям. Обычно ей удавалось обойти эти участки.
– Приятно провести время на Церере, – пожелала женщина-таможенник, уже переключившись на следующего в очереди.
Наоми кивнула, вежливо улыбнулась сквозь водопад волос и вышла в широкие коридоры космопорта. Лицо среди миллионов лиц.
Станция Церера была самым крупным городом Пояса. Около шести миллионов жителей в полостях астероида диаметром сотни километров. Наоми говорили, что один только космопорт ежедневно добавлял к ним миллион транзитных пассажиров. Для Наоми большую часть жизни это представлялось символом колониализма внутренних планет. Крепостью врага на родной астерской земле.
