– И это тоже. По навыкам и надежности мы – сильная группа. Но хрупкая.
Лифт остановился, от сложного движения вращающейся станции и самой кабинки мир словно покачнулся. Или дело было не только в движении.
– Не совсем понимаю, почему хрупкая, – сказал Джим.
– Мы ходим на «Росинанте» с тех пор, как увели его с «Доннаджера». И ни разу не сменялись, состав все тот же. Вспомни хотя бы один такой же корабль. На «Кентербери» в иных рейсах четверть состава впервые знакомилась с остальными на борту. А…
Дверь скользнула в сторону. Они шагнули наружу, дав дорогу другой паре, входившей в лифт. Пока дверь закрывалась, Наоми успела услышать, о чем они шепчутся. Джим молчал почти до самой каюты. А когда заговорил, голос звучал тихо и задумчиво:
– Думаешь, кто-то из них не вернется? Амос? Алекс?
– Я думаю, что всякое случается. При сильных перегрузках люди иногда вырубаются. «Сок» помогает, но не дает стопроцентной гарантии. В нас, бывало, стреляли. Нас обездвиживали на нисходящей орбите, помнишь?
– Конечно, но…
– Стоит нам кого-то потерять, треть стандартной команды превратится в четверть. И вдобавок мы лишимся незаменимого специалиста.
Холден застыл перед самой дверью каюты.
– Стоп-стоп-стоп! Потерять?
– Да.
Его глаза округлились, как от удара, вокруг собрались горестные морщинки. Наоми попыталась их разгладить, но морщинки не исчезали.
– Ты что, готовишь меня к смерти кого-то из команды?
– Всю свою историю люди были стопроцентно смертны.
Джим начал говорить, сбился, отпер наконец дверь и вошел в каюту. Наоми шагнула за ним и закрыла дверь. Ей хотелось закрыть и тему, но она сомневалась, смогут ли они еще вернуться к этому разговору.
– В обычной команде у нас было бы по двое на каждый пост. В случае смерти или ранения любому нашлась бы замена.
– Я не возьму на борт еще четырех человек, а тем более восьмерых, – огрызнулся Джим, уходя в спальню.
Он словно сбежал от разговора. Только куда он денется? Наоми подождала, пока тишина, отчаяние и тревога – не рассердилась ли она – заставят Джима вернуться. На это ушло примерно пятнадцать секунд.
– У нас нет обычной команды, потому что мы – необычная команда. Мы собрались на «Роси», когда за нами охотилась вся система. Корабль-невидимка подстрелил под нами крейсер. Мы потеряли тогда «Кентербери» и Шеда. Пройдя через такое, невозможно остаться нормальными.
– Что, собственно, ты хочешь сказать?
– У этого корабля нет команды. Мы не команда. Мы семья.
– Верно, – согласилась Наоми. – В том-то и беда.
