Он, почти не задумываясь, задействовал маневровую тягу, и амортизаторы щелкнули, поворачиваясь согласно новому курсу. Торпеды приблизились рывком, среагировали на поворот цели и просчитали курс перехвата. Алекс включил аварийный сигнал на всех частотах и понадеялся, что тот, кто примет его в эскадре, не тугодум. Две сферы – время до попадания и дальность действия марсианских орудий – не пересекались, но их разделяло всего несколько сотен километров. При такой скорости – одно мгновение. Алекс дотянулся до управления медицинской системой и перевел Бобби с «сока» на медицинскую программу сохранения жизнедеятельности.
«Прости, Бобби, – думал он. – Даже предупредить тебя времени не было. Придется тебе вздремнуть, чтобы совсем не истечь кровью». На глазах подскочили и стали гаснуть жизненные показатели: кровяное давление и температура падали, как камень в воду. Алекс дал пятнадцать g.
Сердце болело. Он надеялся, что инсульта не будет, хотя по справедливости полагалось бы. Идти на пятнадцати g – самоубийственная глупость. Он чувствовал, как ребра и кожа выжимают воздух у него из груди. Дыхание забивало горло кляпом. Зато сферы наконец соприкоснулись. Чертовски много времени прошло, пока Алекс увидел высокоэнергетические объекты, идущие от марсианской эскадры. Наконец-то у них включилась оборона. Он попытался набрать сообщение, предупредить марсиан, что рядом прячутся еще корабли – темные корабли. Не вышло – сознание то и дело мигало, словно Вселенная заикалась.
Включилось предупреждение медсистемы. Алекс решил, что ее встревожила Бобби – отрылись старые раны и все такое. Нет, диагностика занималась им. Что-то внутри порвалось. Алекс отменил тревогу и продолжал наблюдать за приближением смерти.
Не успеть. Передняя торпеда слишком близко – она догонит «Бритву» раньше, чем придет спасение. Кажется, он это предусмотрел. Была же мысль…
Он не думал об изменении курса – пальцы все сделали сами. Сферы снова разошлись – и перекрылись, когда он переключился на расчет сближения со второй торпедой. Может быть… может быть.
Он ждал. Передняя торпеда приближалась. Пять тысяч километров. Четыре тысячи. Алекс сбросил сердечник.
Двести километров…
Исчезла сокрушительная тяжесть перегрузки. «Бритва» все так же неслась в пространстве, но больше не ускорялась. Позади первая торпеда сгорела в горниле распадающегося сердечника. Вторая дрогнула и отвернула от расходящегося облака перегретого газа, а впереди загорелись четыре огонька, метнувшиеся по экрану с такой скоростью, что Алекс увидел только остаточное свечение.
