Эта картина разительно отличалась от вида русских домов, где живут женщины. Женщины содержат дома в невероятном порядке и чистоте, подчас перебарщивая. Иногда в доме такая чистота, что комнаты можно принять за больничные палаты. Такая жемчужина была и у нас — уже упомянутый мною белый домик в саду. Там жил майор НКВД Данилов с женой и маленькой дочкой.
Данилов был человеком чести; его спокойствие и уверенность очень нам помогали. Держался он очень прямо, ходил как на параде и всегда сохранял на лице суровое непроницаемое выражение. Солдаты прозвали его «шпагоглотателем».
В своем отношении к нам он был прямым, открытым, деловым и честным.
Вскоре мы поняли, что можем рассчитывать на справедливое отношение с его стороны, если сумеем убедить его в своей правоте и в обоснованности наших просьб.
В лице Данилова мы столкнулись с определенным типом офицера НКВД, с каким мне впоследствии не раз приходилось встречаться. Эти офицеры многое делали для того, чтобы облегчить участь военнопленных. Во время сражений они дрались за свое дело, которое считали правым, и в этой борьбе не на жизнь, а на смерть не знали пощады к врагам, представлявшим смертельную опасность для их страны. Тем не менее они проявляли такую же твердость в соблюдении прав военнопленных, если видели, что эти права несправедливо ущемляются. Иногда со своими соотечественниками они обходились более строго, чем с нами. Трудно сказать, какими мотивами они руководствовались, но, говоря о тех, кто старался облегчить нашу незавидную участь, мы не можем обойти молчанием офицеров НКВД.
Пройдя вдоль проспекта, мы вошли в ворота госпиталя. Это были деревянные ворота в заборе из колючей проволоки. Слева от ворот находилась будка часового, в которой дежурил пожилой советский солдат.
Нас пересчитали, и мы войти в широкий открытый внутренний двор. Если бы мы тогда знали, что каждое воскресенье нам придется его подметать и чистить, мы, наверное, не испытывали бы такого восторга от этого простора. По правую сторону тянулось длинное одноэтажное здание, главный корпус госпиталя (до войны в нем располагался, наверное, какой-нибудь склад). Первый этаж представлял собой большой зал, так же как и помещение второго этажа, надстроенного со стороны двора. Задние половины обоих залов были отделены перегородкой, а образовавшееся пространство было таким же образом поделено на множество маленьких палат. На первом этаже размещались операционная, палата для больных, жилые комнаты для врачей и младшего персонала, подсобное помещение кухни и кладовая. В зале стояли полевые кухни. Большое помещение, тянувшееся во всю длину здания, было заполнено больными, лежавшими на поставленных вдоль стен двухъярусных койках. Самый просторный отсек был отведен под хирургических больных.
