Однажды он вместе с доктором Майром отправился инспектировать отхожее место. Блинков принялся ругаться на чем свет стоит. Он обозвал Майра контрреволюционером и уклонистом и пообещал его расстрелять. Дело в том, что в нужнике хлорной известью был посыпан только пол, а боковые и задняя стены — как приказывал Блинков — обработаны не были. Слова коменданта погрузили Майра в состояние глубокой депрессии.
Стены отхожего места были обработаны хлорной известью до высоты человеческого роста. Никаких карательных мер тем не менее не последовало.
Едва оправившись от лихорадки, я устроил во внутреннем бункере маленький изолятор. Туда мы помещали самых тяжелых тифозных больных. В теплой, не слишком темной комнате мы поставили семь односпальных железных кроватей. Рядом с ними стоял стол для осмотра. Это помещение я решил использовать для обучения молодых врачей. Там я показал им увеличение селезенки при сыпном тифе. К сожалению, все пациенты, находившиеся в изоляторе, умерли — некоторые непосредственно там, а другие позже — от осложнений.
Однажды доктор Дайхель вошел в бункер необычно быстрым даже для него шагом и сказал: «К завтрашнему дню на всех больных надо завести истории болезни». Это был приказ Блинкова. За нарушение — расстрел и все подобное.
Времени у нас оставалось только одна ночь. В госпитале находилось около семисот больных, значит, писать нам предстояло всю ночь. Для таких ослабленных и истощенных людей, как мы, это была, прямо скажем, непосильная задача. Для начала мы стали записывать основные сведения о состоянии каждого больного на отдельном листке бумаги. На самом деле, мы даже точно не знали, сколько у нас больных. Унтер-офицеры, отвечавшие за вынос тел умерших, о своей болезни часто заявляли, когда уже находились в бреду, в таких случаях на их сведения за предыдущие несколько дней полагаться было нельзя. Так мы заполнили около тридцати историй болезни, а для того, чтобы немного снизить завышенное число больных, каждый из нас написал, что за последнее время убыль составила несколько человек. Блинков проявил великодушие и небрежно сказал: «Пишите: „Умерли“. Если они скрылись и попытаются бежать, их все равно убьют при попытке к бегству».
Истории болезни между тем сослужили нам хорошую службу. Они стали документальным свидетельством нашей работы и помогли нам в лечении больных.
Именно в это время началось наше сотрудничество с советскими врачами.
Вскоре прибыла медицинская комиссия. Комиссии — это обычное и очень характерное для Советского Союза явление. Комиссия оценивает ситуацию, проверяет качество проделанной работы и устанавливает, выполнены ли отданные приказы. В свою очередь, комиссия отчитывается перед вышестоящим начальством и отдает распоряжения нижестоящему руководству. Деятельность комиссий основана на «контроле исполнения». Комиссии бывают военными, политическими, профсоюзными. Кроме того, власти создают комиссии, занимающиеся какими-то определенными вопросами. Нам нравились медицинские комиссии. Их члены хорошо понимали наши нужды и часто делали ценные предложения.
