— А почему?
Падре поднялся и взглянул на меня сверху вниз:
— А почему бы вам не пойти со мной? До нашей миссии всего полмили. У нас вы будете в безопасности.
Я с трудом встал на ноги и, понимая, что выбирать не приходится, кивнул в знак согласия. Падре Санчес неторопливо пошел по дороге, обращаясь со мной почтительно и непринужденно. Он взвешивал каждое слово.
— Военные все еще разыскивают вас? — спросил он между прочим.
— Не знаю.
Несколько минут он молчал, а потом спросил:
— Вы ищете Манускрипт?
— Больше уже не ищу, — проговорил я. — Сейчас я хочу лишь пережить все это и уехать домой.
Священник ободряюще кивнул, и я почувствовал, что начинаю доверять ему. Что-то в его участии и теплом отношении произвело на меня впечатление. Он напомнил мне Уила. Вскоре мы подошли к миссии. Она представляла собой несколько маленьких домиков, обращенных во двор, где стояла небольшая церквушка. Место, где была расположена миссия, отличалось удивительной красотой. Когда мы пришли туда, он сказал что-то по-испански находившимся во дворе людям в сутанах, и они торопливо разошлись. Я пытался проследить, куда они направились, но навалилась такая усталость, что я перестал что-либо соображать. Священник отвел меня в один из домиков.
Внутри была небольшая гостиная и две спальные комнаты. В камине горел огонь. Вскоре после нас вошел еще один священник, в руках у которого был поднос с хлебом и супом. Я поел, превозмогая усталость, а Санчес в это время вежливо сидел рядом на стуле. Затем по его настоянию я растянулся на одной из кроватей и погрузился в глубокий сон.
Утром, проснувшись и выйдя во двор, я тут же обратил внимание на царившую там безупречную чистоту. Гравийные дорожки были размечены ровно посаженными кустами и живыми изгородями. Казалось, все устроено так, чтобы в полной мере подчеркнуть их естественные очертания. Ни одно растение не было подстрижено.
Я потянулся, и тогда напомнила о себе накрахмаленная рубашка. Она была сшита из грубой хлопчатобумажной ткани и немного натирала шею, хотя была свежая и только что отглаженная. Когда я некоторое время назад проснулся, два священника налили в таз горячей воды и принесли чистую одежду. Помывшись и одевшись, я прошел в другую комнату и обнаружил на столе горячие булочки и сушеные фрукты. Я жадно набросился на еду, а священники стояли поодаль. После завтрака они ушли, а я вышел на улицу.
Подойдя к одной из каменных скамей, обращенных во двор, я сел. Солнце только поднималось над кронами деревьев, и я ощущал на лице приятное тепло.
