"В середине сентября запасы продовольствия в городе составляли: зерно, мука и сухари - на 35 суток, мясопродукты - на 33 суток, жиры на сорок пять суток, сахар - на 60 суток. Нормы выдачи продуктов ежедневно сокращались".
17 сентября была предпринята попытка эвакуации академии. Курсантов в бушлатах, с вещмешками и оружием вывели к Финляндскому вокзалу и эшелоном отправили на берег Ладожского озера. Однако, разыгравшаяся накануне трагедия заставила командование академии отказаться от первоначального варианта и повернуть обратно. Однокурсник Льва Евгеньевича, ставший в последствии писателем, А.М. Соколовский в своей яркой книге "Мы - курсанты 41 года" так передает рассказ очевидца этой страшной истории ставшего впоследствии профессором-невропатологом - А.И. Шварева:
"Шестнадцатого сентября поздно вечером буксир "Орел" вывел в Ладожское озеро баржу, на которой находились 181 врач очередного выпуска Военно-морской медицинской академии, вторые курсы училищ имени Дзержинского и Орджоникидзе и небольшое пехотное подразделение. Ладога ночью была тихой, но к утру неожиданно налетел шторм. Старая баржа не выдержала, дала течь и переломилась пополам. Все оказались в ледяной воде. Буксир "Орел" крутился вокруг, но что он, такой маленький, мог сделать? Волны швыряли его, как щепку. Налетели три "хейнкеля", стреляли...Только в третьем часу, подоспело на помощь судно...Сто тридцать четыре военных врача нашли могилу на дне Ладоги".
Ничего не подозревавшие тогда курсанты, решившие, что произошло простое изменение приказа, вернулись в академию и приступили к занятиям. К тому времени был значительно сокращен паек, они постоянно испытывали чувство голода, заметно похудели, у многих началась дистрофия. В результате пожаров в академии сгорел ряд хозяйственных зданий, были повреждены некоторые учебные корпуса.
Вспоминает В.Б.Пручанский: "В конце ноября было принято новое решение об эвакуации академии - теперь уже с переходом по льду Ладожского озера. Часть имущества: постельные принадлежности, смену белья, сухой паек киллограмм сухарей, полкило сахара и банка консервов - курсанты должны были нести сами. Неимоверной тяжестью казались учебники, особенно анатомические атласы Воробьева. Небольшими группами, человек по 15, двинулись по льду через Ладогу. Чтобы легче было идти,мы с Левой заранее достали лыжи и сделали из них санки, на них и положили свое имущество. Точно так же поступили и многие другие наши товарищи. Идти было невероятно трудно - под пронизывающем ветром, по щиколотку в воде. Через 25 километров на острове Зеленец вышли к обогревательному пункту. Отогревшись кипятком и передохнув, двинулись дальше. Поддерживали друг друга, падали, поднимались и шли. Эти последние 7 километров от Зеленца до Кобоны преодолевали несколько часов. На берегу разместились на ночевку в какой-то церквушке. Утром едва поднялись, нас качало от голода и усталости. Нам объявили, что будем двигаться в обход линии фронта через Новую Ладогу, Сясьстрой, на железнодорожную станцию Ефимовская. Добирались как могли - пешком, на попутных машинах. Курс распался на мелкие группки по нескольку человек. Продовольственных аттестатов не было, с едой помогало местное население, встречали нас исключительно сердечно. Мы шли с Левой, спали на полу в крестьянских избах. От Ефимовской двигались по железной дороге попутными эшелонами. Поезда подолгу стояли на станциях, это давало возможность запасаться кипятком и продуктами. Единственным документом у нас были краснофлотские книжки, по ним нам выдавали на станциях сухой паек, в них же делали об этом отметку карандашом. В Вологде уже был пересыльный пункт Военно-морской медицинской академии. Оттуда нас направили в город Киров."
