В том же году папа вернулся домой и снова открылась деревенская школа. И в том же году мы завели электрогенератор. Папа в армии много работал с генераторами, так что установил его сам. Мы были одним из первых домов в деревне, кто обзавёлся собственным электричеством. Папа всегда этим очень гордился. Позже он стал делать и продавать генераторы. Он занял один сарай под мастерскую и поставлял генераторы всей стране, всему миру. Мы с мамой и дедушкой продолжали вместе заниматься фермой и были вполне довольны этим.
Когда война закончилась, Барри вернулся домой, в Лондон, к своей маме. Какое-то время он мне писал, но потом мы потеряли связь. Один из нас не ответил на письмо, я уж не помню кто. Через несколько лет он вернулся повидать нас. Он обзавёлся женой и хотел её с нами познакомить и, наверное, показать ферму. Помню, я немножко ревновала. Он всё так же улыбался и был такой же славный и добрый. За чаем он рассказал нам, что жизнь с нами во время войны стала самым счастливым временем его детства. Теперь он живёт в Австралии, неподалёку от местечка под названием Армидейл, в Новом Южном Уэльсе, и разводит овец. После жизни на нашей ферме он никогда не хотел быть никем другим, только фермером. На Рождество мы обменялись фотографиями наших внуков. Надеюсь как-нибудь съездить его навестить. Посмотрим.
Как ты знаешь, Був, миссис Блумфелд так и не уехала в Голландию после войны, она осталась учительницей в нашей деревенской школе. Помнишь, мы с тобой один или два раза ходили к ней в гости? Теперь она уже в могиле, лежит недалеко от моего дедушки, и дяди Джорджа, и мамы, и папы тоже, а теперь и твоего дедушки. Я ухаживаю за их могилами, как только могу, и часто приношу цветы: подснежники, примулы, нарциссы, фуксии – то, что цветёт в это время года и что можно найти в моём саду. Иногда мы делали это вместе – верно, Був?
Теперь перехожу к концу моей истории. Это случилось три года назад. Помнится, ты только что уехал домой после каникул у нас с дедушкой. Я, как обычно, гуляла по пляжу и, когда проходила мимо того места, где была старая гостиница, вдруг увидела двух человек, стоящих у кромки воды и глядящих на море. Помню, я подумала, что это странно, потому что они выглядели, как будто не отсюда, и одеты были совсем не для пляжа. Ты же знаешь, если кто-то идёт по этой гальке, то слышно издалека. Они, должно быть, услышали меня, потому что одновременно обернулись ко мне. Оба были очень высокие и чернокожие. Один показался мне намного старше другого. У него были седые волосы, и он держал охапку цветов. Может быть, я всегда верила, что это случится, потому что поняла, кто он, в тот же самый миг, как увидела. Мне подсказали не только глаза – и сердце тоже. Но он меня не узнал. Оба снова отвернулись, и я увидела, как они стали бросать цветы в море, так далеко, как только получалось. Получалось не очень далеко, и цветы скоро принесло волнами обратно и выбросило на берег. Я знала, что цветы эти для Гарри.
