– Наше истинное слово, – подтвердил Гарри.
Потом они пошли прочь, а я смотрела им вслед, пока могла разглядеть.
Мама встретила меня у двери, уже в пальто. Она как раз выходила меня искать.
– Только посмотри на себя! – ахнула она и начала стряхивать с моего пальто сено. – Где ты была?
– На сеновале, – ответила я. Это же не было враньём?
У меня получился просто грандиозный день, хоть я и не нашла Типс. Мне бы огорчаться, но я не огорчаюсь. Я переживаю всё это снова и снова в своих мыслях, каждый волнительный момент. Я сегодня не засну, точно не засну.
Понедельник, 24 января 1944 г.
Опять в школу. Остальные уже, конечно, давно учатся и перезнакомились друг с другом, а я нет. Все мои друзья из деревенской школы уже завели в кингсбриджской школе кучу новых друзей, которых я ни разу не видела. Похоже, никто особо мне не рад. Я бы чувствовала себя не в своей тарелке, если бы Барри не держался всё время рядом. Он мне всё показал: где все строятся, где повесить пальто. Это было немного странно: городской показывает мне мою школу. Но на самом деле я больше не думаю о Барри как о городском. Он всем рассказал про Типс и как я заболела, так что все были со мной очень милы. Я собираюсь кое-что пообещать себе. С этого самого дня я больше никогда не буду вести себя грубо с Барри, даже если злюсь. Он сегодня так заботился обо мне. На перемене кто-то принял его за моего брата, а я совсем не возражала. На самом деле мне даже было приятно, и я не стала говорить, что он мне не брат.
Я в классе миссис Блумфелд, и это грандиозно. У нас был урок про Америку, про все штаты, которые нарисованы на флаге звёздочками, и миссис Блумфелд рассказала, что у них вместо короля президент. Она говорит, это огромная страна, больше Англии, с громадными озёрами размером с Англию, с высоченными горами, которые называются Скалистые горы, а ещё у них есть прерии, и пустыни, и каньоны. Она не объяснила, что такое каньоны, зато рассказала, что американцы играют в бейсбол, а не в крикет и что там живёт очень много всяких разных людей со всего мира. Они все поехали туда, чтобы найти себе место для жизни, добыть свободу и построить совсем новую страну, а теперь приплыли через Атлантику обратно, чтобы помочь нам победить в войне против Гитлера. Мне бы хотелось когда-нибудь там побывать. Расспрошу Ади про Америку, когда его снова увижу. И узнаю, что такое каньон.
Ближе к вечеру пришёл дядя Джордж, постучал сапогами друг о друга и сказал, что снаружи валит снег. Так и было. С неба всё сыпались и сыпались здоровенные тяжёлые хлопья, они падали мне на лицо и не давали смотреть вверх, приходилось закрывать глаза. Я ловила их языком, и они на нём таяли. Потом я подумала про Типс: что она сейчас там, в темноте и холоде, – и расплакалась, никак было не удержаться. Я звала её и звала, пока мама не услышала меня и не затащила в дом. Мама рассердилась, что я вышла на улицу, но потом увидела, как я плачу, и подобрела. Она засунула меня в горячую ванну, чтобы прогреть, и это было чудесно, и заставила выпить стакан горячего молока с мёдом. Это было уже совсем не чудесно, а от-вра-ти-тель-но. Почему коровы не могут давать что-нибудь вкусное? Вот лимонад, например.
