- Кто она?
- Пенсионерка. Живет с внуком.
- А родители внука?
- Он сирота. Ему восемь лет, и вы над ним патронировали.
- Они материально нуждаются?
- Нисколько. Она получает пенсию на себя и внука, и кроме того у нее там свой дом, сдает комнаты дачникам. И мы снимаем у нее комнату на целый год. У нее до сих пор стоят наши лыжи.
- Я часто у нее бывала?
- Каждую неделю.
- Может, для Купцовой это была комната свиданий?
- Не думаю, я ведь сам туда мог приезжать в любое время.
- И я дружила с этой старухой?
- У нее отличная память, она многое помнит, умеет хорошо рассказывать, и вы могли часами говорить с ней. Думаю, что и у вас не было от нее секретов.
- Странно... Я бы хотела навестить ее.
- Если вы намерены заново знакомиться со всеми, с кем когда-либо встречались, у вас не хватит жизни.
- Но ведь я дружила с этой дамой. Нельзя же пренебрегать дружбой.
- В последнее время у вас был разлад.
- У меня, вероятно, был тяжелый характер. Ни с кем я не уживалась...
- Дело в том, что примерно за месяц до так называемого вашего превращения вы предложили ей продать ее дом, а нашу квартиру сменить на большую площадь, так, чтобы она жила с нами.
- И она не согласилась?
- Дело еще в том, что вы хотели усыновить ее внука.
- Час от часу не легче!
Ветровое стекло покрылось мелкими брызгами, пошел дождь. Щелчок - и заработал механический "дворник". Анна, глядя в размытый полукруг, размышляла. Купцова - эгоистичная, тщеславная женщина - делает научную карьеру, отказывается от мужа, заводит связь с кинорежиссером, а потом, когда ее утверждают на главную роль, отказывается от съемок, делает попытку усыновить чужого ребенка и доводит своего любовника до смертельного шока. Сумбур! Мелькнула догадка:
- Я сама не могла иметь детей?
- Если вы сомневаетесь в своей физической полноценности, можете успокоиться: вы и сейчас можете нарожать кучу потомства.
- Почему же у нас не было детей?
- Сперва я не хотел, поскольку наша жизнь еще не благоустроилась, а потом... вы сами отказались.
- Чтобы впоследствии усыновить чужого ребенка?
- Не знаю... Не понимаю...
По-видимому, этот разговор раздражал Глухова, хотя внешне он по-прежнему сохранял спокойствие. Он повел машину в обгон грузовика-фургона. Анна увидела за боковым стеклом совсем близко от себя деревянный борт весь в белесых потеках и грязное колесо. В этот момент грузовик вильнул, и Анна, инстинктивно зажмурившись, прижалась к Глухову. Грохнул удар. Глухов резко затормозил. Анна открыла дверцу и почувствовала боль в плече. Она вышла на тротуар и остановилась, чувствуя приступ дурноты. Глухов, скользнув по сиденью, выскочил вслед за ней, обхватил ее бережно:
