Это он научил меня плавать, крутить полное ведро с водой, свистеть, не засовывая пальцы в рот и еще многим мальчишеским премудростям. Он терпеливо сносил все мои бесчисленные вопросы. От него я впервые услышал о Боге, ангелах, о том, как Господь все устроил, о его учебе в семинарии. Беседовал со мной он, как правило, в дороге — мы ехали вдвоем в Архангельск, шли окучивать картошку на дальние гряды или на болото за морошкой. Эти беседы запали в мою душу и в моей вольной жизни, как я понял много позднее, это было единственное, запомнившееся мне, общение взрослого человека, направленное на мое воспитание, не считая, конечно, бабушкиной вицы.
Мои родители были людьми верующими, но невоцерковленными. Отца я никогда не видел в храме, но знал, что у него хранилось много переписанных от руки молитв. Может быть, так сказалось детство, которое он провел в старообрядческой семье. Помню, после окончания мною мореходного училища, отец дал мне в руки написанную молитву «Отче наш», наказав беречь. Он никогда не высказывал своего отношения к власти, не был коммунистом, очевидно, считался хорошим производственником, так как его неоднократно награждали государственными наградами. Но однажды, когда я сказал отцу, что собрался вступать в партию, он поразил меня своей фразой: «Кажется, Сергей, они надолго». Я знал, что семья отца была раскулачена, знал это из разговоров отца с писателем Федором Абрамовым, который неоднократно бывал у нас в доме. Очевидно, отец получил такой горький урок у себя на родине в д. Летопола, что, будучи взрослым, не бывал в родных местах ни разу, несмотря на мои неоднократные уговоры. Из кратких слов отца я понял, что есть люди, которые подвергали сомнению то, что я считал незыблемым, практически вечным, и даже ждали конца этой власти, удивляясь, как долго она держится.
После окончания Мурманского высшего инженерного училища я отработал в траловом флоте 18 лет, до 1985 года, пройдя все ступени по служебной лестнице от моториста до зам. начальника флота. Получил атеистическое воспитание, однако в разговорах с людьми начал осознанно поминать Бога, когда вел графики обработки рыболовных траулеров в порту. Как-то самопроизвольно вырвалась фраза: «Давайте, с Богом, мужики!». Впоследствии я сознательно говорил это, прощаясь с комсоставом судов, уходящих на промысел. Простая, естественная фраза, но помню, как один из первых помощников сказал: «Первый раз в моей жизни меня отправляют в море с Богом», и сказал он это с благодарностью.
