Когда Старец уехал, я подумал: «Теперь, Арсений, когда ты один, не затянуть ли тебе покрепче пояс?». Совершая всенощное бдение, целую неделю я не брал ничего в рот, говоря: «Нескоро еще приедет Старец». Но гудок корабля я услышал на неделю раньше. Старец приехал. Я тотчас поспешил вниз и поднял около семидесяти килограммов, положил Старцу поклон и взлетел, подобно птичке.
— Геронда, там, наверху, где вы брали воду[48]?
У нас была цистерна, куда по желобкам собиралась дождевая вода[49], которой только-только хватало на самое необходимое. А для ремонта наших келий я издалека носил воду на плечах. Однажды солнце жарило очень сильно. Старец пожалел меня и говорит Божией Матери: «Прошу Тебя, моя Богородице, дай немного воды, потому что отцу Арсению очень трудно». Тотчас он слышит от соседней скалы какой-то шум, обращает свой взор туда и что же видит? Скала покрылась каплями воды, и они капали с нее. Мы тут же подставили таз и собрали воду. Ее оказалось достаточно. С тех пор я освободился от обязанности носить воду.
Различные случаи из жизни двух подвижников
— Старче, ты сказал, что Старец выезжал в мир. Ты не ездил вместе с ним?
— У Старца был великий дар утверждать души. В отношении же меня это было бы все равно, что пустить козла в огород. Но однажды мы вместе покинули Афон ради моей сестры и отправились на Эгину, чтобы Старец познакомился с отцом Иеронимом. Однако, когда два старца беседовали друг с другом наедине, отец Иероним, как рассказала мне потом сестра (старица Евпраксия), был приведен в изумление тем, что услышал из освященных уст Старца. С тех пор он относился к нему с особенным благоговением. Еще один раз, когда я был нужен вне Афона, мы поехали в город Драма к моим родственникам, которые переехали из России, не выдержав притеснений со стороны коммунистов.
Как-то я был один в скиту святого Василия. Не знаю как — один человек из Пирея сбился с пути и оказался возле моей келии. Я принял его и предложил ему, если он желает, переночевать. «Нет-нет, — говорит он мне, — я ухожу. Как ты можешь, отец, годами жить среди этих скал? Ты если и привяжешь меня, я порву веревку и убегу». — «А ты где живешь?». — «В Пирее». — «А меня, — отвечаю ему, — если привяжешь в Пирее, я порву веревку и приду сюда».
Действительно, отец Арсений со всей своей простотой дал мудрый и точный ответ; он продолжал:
— Ну, хорошо, да это ничего. Вот, другой спустил нас ночью из Святого Василия в Святую Анну, потому что более не выдержал по причине большого страха. Он пришел вечером, и Старец поместил его в свою келию, а сам совершал бдение в церкви. Вдруг мы слышим крики, вопли. Бежим к нему. Он кидается к нам, весь сжался и трясется. «Что происходит, благословенный?». Он бросается с плачем к нашим ногам: «Пришли демоны и жестоко избили меня. Они меня убьют. Отведите меня быстрее в Святую Анну, я больше не могу». Старец говорит ему: «Успокойся, чадо, пока не рассветет. Они тебя больше не тронут, они ошиблись. Каждую ночь они избивают меня, но ты претерпел это по ошибке». Но, что бы мы ему ни говорили, он все свое: «Хочу уйти». Что делать? Ночью, в темноте, мы проводили его до Святой Анны.
