Он продолжал говорить, для большей убедительности сжимая лежащую на столе руку в кулак каждый раз, когда делал паузу, словно ставя точку в предложении. А я, осмыслив уже сказанное, бессильно обмякла на своем месте.
Я не прошла через ритуал! Я никакая не гарантия! И эльф это прекрасно знает — знает, что никакой власти у орков над ним нет. Мой муж собирается прямиком в смертельную ловушку…
Мне было очень страшно. И разрывало на части — я должна вернуться к детям, а значит, и к эльфу. Но… Лешка… орки… ловушка… сказать им? А меня оставят в живых? А успеет ли вмешаться мой муж, точнее, поверит ли настолько быстро, чтобы успеть вмешаться, если разгневанные степняки решат уничтожить неудачную заложницу на месте? Он здесь командует, но насколько далеко простирается его власть?
Звенело в ушах, противная дрожь сотрясала тело, а у меня было всего несколько минут, чтобы принять решение — я видела, что на переговоры орки собрались идти не когда-то позже, а вот сейчас, из этого зала. И значит…
Как загипнотизированная, я встала со своего места и впилась глазами в лицо мужа. Незнакомое, чужое, нечеловеческое и такое родное одновременно. Охраняющие меня воины заметно напряглись, да и не только они. Лешка, негромко обсуждающий что-то с пожилым седовласым орком, восседающим слева от него, тоже что-то почувствовал, нахмурился, потом обернулся и поймал мой взгляд.
Медленно, как во сне, я подняла сжатую в кулак правую руку к плечу, потом накрыла ее ладонью другой руки, немного неловко перебирая пальцами вниз, к локтю, попеременно выстраивая дорожку из знаков. Немых знаков языка спецназовцев нашего мира, который мы однажды, вскоре после рождения дочери, разбирали вместе, посмотрев какую-то передачу по телеку. Я любопытствовала и приставала, Лешка отмахивался, смеялся и объяснял…
«Опасность. Ловушка. Я тебя прикрываю. Срочное сообщение. Свои.»
Лешка… Лешка это Лешка. Только я, наверное, видела, как расширились его зрачки, как на секунду окаменели массивные плиты оливковых мышц. Но больше он ничем не показал своего потрясения. Отвел глаза, сделав вид, что внимательно вслушивается в негромкое обсуждение. Убрал со стола до белизны в костяшках стиснутый кулак.
— Я принял решение, — минут через пять мучительного обоюдного ожидания заявил он. — Эту женщину необходимо допросить. Вдруг удастся узнать еще что-то важное, из-за чего мы не сможем обменять ее на безопасность переговоров, или, возможно, нам н стоит сразу возвращать ее хозяину… — тут его голос на короткую миллисекунду сбился, словно он только осознал мое положение до конца.
