— Если есть хотите, то еще осталось… — не выдержала Марика.
— Спасибо, хозяюшка, нас скоро сменят, и мы уж в харчевне нашей перекусим. Чего зря вас объедать? У вас и так едоков полный дом, — успокоил парень. — Это вы не стесняйтесь. Если мясо понадобится — говорите, мы вам свежего принесем, — и улыбнулся, сверкнув белыми острыми зубами на смуглом лице.
Марика даже залюбовалась, с легкой тоской вспомнив, что не девочка уже совсем. И внезапно смутилась и вида своего, и седины в рыжих волосах, пока еще никому, кроме нее, не заметной.
А потом еще больше смутилась, вспомнив более взрослого оборотня, того, которому она в грудь уткнулась, когда из дома выбежать хотела. Как он от нее не шарахнулся-то?
И чуть опять не сбежала, теперь уже домой. Снова паника накатила, только теперь сдобренная щедро новой заботой.
Наверное, впервые за последние лет шестнадцать Марика вдруг задумалась, как она выглядит. Не о том, чтобы просто причесаться и платье надеть не шиворот-навыворот, а именно о том, сколько в ней привлекательности женской осталось. И даже сама удивилась таким мыслям. Вот ведь и забиться от такого количества мужчин вокруг в угол хочется, и в зеркало при этом успеть взглянуть, потому как… Ох, запомнился Марике этот оборотень, а чем — и не поймешь. На мужа совсем вроде не похож — смуглый, чернявый, глазища так и сверкают. Но общее есть — опасностью от него не пахнет, надежный он. Спокойный, сильный и командовать привык…
Ох, неужто время и правда лечит? По крайней мере, прятаться по закуткам уже не так уж сильно и тянет. В зеркало б полюбоваться, да тишком, чтобы дети на смех не подняли…
То-то Акита удивилась, когда увидела мать, сидящую на кровати и разглядывающую свое отражение в маленьком зеркальце.
— Морщин много уже, — пожаловалась она с какой-то детской обидой. — И седина в волосах так и сверкает!
Девушка подсела к матери, обняла ее покрепче, уткнулась лицом в россыпь длинных рыжих волос по лопаткам…
— Ты у меня самая красивая, мам! Даже не сомневайся!
И улыбнулась, пользуясь тем, что мать спиной не видит, только про зеркало в ее руках позабыла.
— Смеешься? Это ты у меня красивая, а я старая уже…
— Да какая ты старая! — возмутилась Акита. — Вон, Регнум с тебя глаз не сводил…
— Так его, значит, зовут? — внезапно заинтересовалась Марика. Вот ведь как вновь девушкой стала — и боязно, и тянет попробовать. Вдруг получится что? Но боязно больше… и вспоминать страшно. Ох, да о чем она думает-то? Глупости какие…
