Керан, наевшись, сначала попытался оборотня из дома выставить, потому как надо было с Фонинейлом наедине поговорить. Но тут уж Акита не только семейные минусы, но и семейные плюсы озвучила:
— Мы в спальне посидим, чтобы вам не мешать. А секретничать при мне, но без него не надо — он теперь такой же член моей семьи, как Нинор и как… — не договорила и замолчала, посмотрела вопросительно. Может, его эльфы обратно к себе приняли, а она тут навязывается? Но потом все же решилась и прошептала: — Как ты…
А Керан, сверля взглядом Шазима, почему-то уточнил:
— Ты уверена?
Акита даже озадачилась, замолчала, посмотрела на хмурого Кера, на ухмыляющегося оборотня, порадовалась, что спешить с ответом не стала, потому что додумалась, из-за чего тут сейчас вот-вот скандал будет.
— Если хочешь… Нинор и Шазим мои кровные братья, Соль — родной, мама… это мама. А тебя я люблю как мужа.
Легко так произнесла, спокойно, а потом развернулась и в спальню ушла. Пусть между собой выясняют, кто больше член семьи, кто меньше. Она все, что хотела сказать — сказала. Не так, конечно, хотелось в любви признаваться, да и рано еще. То есть ей-то уже ясно, что любит, а признаваться все же рано, наверное. Но выбора не было — не братом же его в семью звать? Обидится. Уже вон начал ноздри раздувать и ушами прядать, как Каурый…
Кер полминуты стоял, как к полу прибитый, потом отпихнул оборотня в сторону, вбежал в спальню, подхватил девушку на руки… прижал.
Та, первая человечка тоже про любовь говорила, и он ей… потому как и правда любил, по-своему. И Аките сейчас можно было бы легко про любовь сказать, даже голос бы не дрогнул.
Только тут палка о двух концах. Она его к себе в семью позвала, когда родная семья от него отказалась. А своим врать нельзя. То есть или он ее семья и тогда правду надо говорить, или сделать вид, что принял ее предложение, и можно врать спокойно. Но это будет… ох, как нехорошо будет.
Так и стоял, прижав к себе свою лисичку, смотрел ей в глаза и думал, как лучше…
Наконец решился, уселся на кровать, Акиту посадил к себе на колени, как маленькую. И только рот открыл… как девичий пальчик уже оказался прижатым к губам.
— Я же тебя не тороплю, — выдохнула девушка, глядя ему в глаза, словно согревая. После разговора со старейшинами, после клятвы этой… Так бы и грелся рядом с ней. — Ты начни с того, что уже задумал, с другом дела обсуди, потом тебе же ноги посмотреть надо — не мазал ведь? — Кер виновато отвел взгляд… Нет, врать Аките он не будет. Никогда не будет. Нельзя ей врать!..
