Много раз потом я восстанавливал в памяти этот миг и раздумывал над тем, что произошло. Обязательно ли должно было так случиться? Не следовало ли Николаю оказаться в другом конце комнаты и переждать там в тени? Дало ли бы это что-нибудь? Или унтер-офицер все равно не оставил бы нас в покое? Была то неосторожность со стороны Николая, или оплошность, или, может, роковая случайность, сопутствовавшая нашим злоключениям? А может, Николай нарочно, с присущим ему в девятнадцатом веке бесстрашием, сам встал перед жандармом?
Во всяком случае, дальше события развивались так.
Унтер-офицер приблизил свечи едва не к самому лицу Николая. И сам тоже весь подался вслед за подсвечником. Чуть не обнюхивал Николая своим красным с мороза носом, едва не касался огромными усами. Конечно, это продолжалось всего секунду, но мне показалось, будто прошла целая вечность. Внезапно жандарм отшатнулся.
- Вот он! - закричал.- Зерентуйский возмутитель!
Маленький человечек испуганно закрыл лицо шапкой.
Я, Клер, Кошкина - мы все застыли на месте. Затем я заметил, что человечек выскользнул из дома. Я шагнул к Николаю и встал с ним рядом.
Последовало короткое молчание. Потом раздался гром распахиваемой двери, потом - гулкий топот многих ног по дому. Топот все приближался к нам, и вскоре на пороге появился еще один непрошеный гость. В следующий миг вбежали остальные. Тени от свечей метались по стенам. Комната наполнилась вооруженными людьми, они были в форменной одежде с блестящими пуговицами.
- Это полицейские,- скороговоркой объяснил мне Николай.- То, что у них в руках, это ружья.
- Молчать! - грубо оборвал его унтер-офицер.
Последним показался маленький человечек. Он замер в дверях, с осторожностью поглядывая из-под своей шапки.
- Господа,- внушительно прогудел унтер-офицер,- прошу сохранять спокойствие. Будьте благоразумны.
Он прошелся с подсвечником по комнате, взглянул на наших жен, шагнул ко мне и осмотрел меня. Я еще ближе придвинулся к Николаю.
Затем унтер-офицер махнул свободной рукой ближайшему к нему полицейскому, тот подошел и наставил ружье на Николая. Кошкина сдавленно вскрикнула, букетик упал и рассыпался по полу. Клер, по-прежнему с нашим саквояжем в руках, прижалась к стене.
- Ну-с,- удовлетворенно произнес унтер-офицер и опустил, наконец, подсвечник на стол.
Я повернулся к Кошкиной.
- Надо скрыться,- шепнул я.- Что нам стоит скрыться в другой век. Где ваш браслет?
- Браслет у меня на руке,- раздельно ответила Кошкина.- Дело не в этом. Дело в кодексе.
