— Неужели ты не можешь испариться куда-нибудь? — сказала сестрица. — Будет лучше, если ты поживешь у подруги, пока Валери и Бригитта не уедут.
Тон не выходил за рамки привычного. Не знаю почему я пошла на кухню, открыла кладовку и достала с верхней полки плетеную шкатулку. За бутылочкой с настойкой от кашля и пачкой ромашкового чая стояло несколько коробочек успокоительного, помогавшего маме переносить все, что у нас происходит. Я набрала в стакан воды. Может быть, в тот момент я собиралась принять одну-две таблетки, как иногда делала, но, приняв две, я проглотила третью, четвертую и так далее, пока не съела все двадцать, — коробочка опустела. Теперь они могут забрать комнату себе. Они ведь так этого хотели! Я потянулась за следующей коробочкой, но в ту же секунду отчаяние куда-то испарилось. Зато появились проблемы. Я умру. Может быть. А может быть, и нет. Я поставила шкатулку и таблетки на место в кладовку. Умирать больше не хотелось. Я же ела только успокоительное, не снотворное! Не исключено, что такого количества недостаточно. С другой стороны, заранее ничего знать нельзя. Если я расскажу маме, то буду выглядеть абсолютной идиоткой. Сразу же понятно: если я приняла пару таблеток, то это не всерьез. Может, сначала принять немного снотворного, а потом уж идти каяться? Целый лас я бегала взад-вперед и, хотя должна была постепенно успокоиться, волновалась все больше. Хороший знак. Если человек волнуется, имея в желудке двадцать таблеток, то это снадобье явно не очень сильное. Пошла в свою комнату — пока она все-таки моя. Хотела взять книгу, чтобы отвлечься, но тут ноги подкосились, и я очутилась на полу. Мне так захотелось жить! Плевать, что я отвратительна. Плевать на то, что сейчас придется рассказывать маме.
Итак, я, напичканная успокоительным, спустилась по лестнице и отправилась на ее поиски. В прихожей в своей корзине лежал Бенно, пес брата, он тихонько попискивал. Мама на кухне орала на сестру. Я сразу же заметила, что момент не самый подходящий.
— Ты всегда все портишь! — верещала сестрица. — Другие родители обеспечивают своих детей! Отправляют их в Америку! А ты выступаешь из-за пары француженок, которые проживут здесь всего две недели.
— Разве ты сама не видишь, что у нас мало места! От тебя в доме одно беспокойство. Одна ты! Ни брат, ни сестра себе такого не позволяют! — кричала мама.
Опять наступила очередь сестрицы, она вопила, что воспитывать в подобных условиях троих детей — это асоциально, что родители должны были хоть чуть-чуть пошевелить мозгами, прежде чем производить на свет троих, одного за другим, а девчонки, мол, приглашены, и они приедут, поэтому маме лучше прекратить раздражать других, это бесполезно.
