. Доекатерининская Россия на карте цивилизации была почти всегда помечена белым пятном бесконечных снежных равнин и осмыслена как варварская и отсталая антицивилизация. В своем «Путешествии в Сибирь» (1768) французский аббат-астроном Шапп д’Отерош приравнял Россию к Сибири, и для него экзотический быт народов Сибири определял лицо всей России. Императрица-писательница ответила аббату Шаппу огромным фолиантом, написанным по-французски от лица молодого образованного русского автора, – само название ее книги «Антидот» должно было служить «противоядием» искаженному «западному» представлению о стране (глава 1).
Показательно, как Екатерина сознательно наполняет свои сочинения географическими отсылками, помечает «нераспаханную» страну культурно-литературными бороздами, очерчивает совершенно новую территорию «свободоязычия» (глава 3). По мановению литературного пера она создает цивилизованный ландшафт империи – воображаемый, ментальный, мало соотносящийся с реальным пространством и временем. Ее первое сочинение – совместный перевод философско-политического романа «Велизарий» Ж. – Ф. Мармонтеля, где она в числе двенадцати участников путешествия по Волге 1767 года перевела важнейшую – девятую – главу. Издание, вышедшее в 1768 году, имело значимую «топографическую» приписку к названию – «Велизер, сочинения Господина Мармонтеля, члена Французской Академии, переведен на Волге».
Комедии 1772 года также содержали немаловажное дополнение к названиям – «сочинены в Ярославле». Добавляя русские географические названия к своим литературным опытам, Екатерина стремилась переформатировать русское пространство, сделать его частью европейской цивилизации. С легкой руки императрицы-писательницы Сибирь – фокус ее полемической книги «Антидот» – сделалась актуальной темой обсуждений и переосмыслений, а комедия «Шаман Сибирский», сочиненная в 1786 году, метила в новомодное европейское увлечение «магнетизмом», масонством и целительством. Сибирский шаманизм в конце 1780-х годов воспринимался уже не как экзотическое явление варварского русского обихода, описанного аббатом Шаппом, а представлялся (в том числе и на сцене европейских театров) сатирической аллегорией модных европейских салонов. Сибирь с ее шаманами как бы переносилась в Европу (глава 4), а Россия в лице изображенной Г. Р. Державиным «Минервы среди тронов» (ода «На Счастие») оказывалась единственной и чуть ли не последней защитницей разума в современном «коловратном» мире конца эпохи Просвещения (глава 6).
