– Что вы хотите сказать?
– Ваш муж был застрахован в «Аттика Лайф» на сто тысяч долларов.
Тина автоматически покачала головой:
– На двести тысяч. Столько они выплатили.
Лейтенант затянулся сигаретой и выпустил дым через нос.
– Да, полис был на сто тысяч, но в случае рака компенсация удваивалась. Так сейчас многие делают, потому что люди очень опасаются рака. Обычно рак означает огромные счета за лечение.
Так оно и было. Тина молчала, сжав кулаки на коленях.
– Конечно, не в случае вашего Джерри. Тут обошлось без больших расходов. Ведь умер он… за сколько? За три недели?
– Да, – ответила Тина. – Через три недели после того, как лег в больницу.
– И у него наверняка была страховка на случай госпитализации, верно? От юридической фирмы?
Тина кивнула.
– А еще у вас, естественно, оформлены полисы на ребятишек и на вас. По двадцать пять тысяч на каждого ребенка, верно?
– Именно так. У нас очень хороший страховой агент, лейтенант. Могу вас познакомить.
– И Генри с Гейл застрахованы до сих пор, правильно? На двадцать пять тысяч, при смерти от несчастного случая сумма удваивается. Маленький Алан погиб именно от несчастного случая. Малыш, еще младенец, наглотался облупившейся краски – это сочли случайным отравлением.
– И вы считаете, это я его убила.
«Если бы только мой взгляд мог жечь, – подумала она, – этот тип изжарился бы, как бекон на сковородке. Ничего. Будет гореть в аду».
– Считаете, я погубила мужа и сына, чтобы получить эти деньги? Так, лейтенант?
Она представила себе, как занимается пламенем его коричневый пиджак, как чернеет лицо, полыхают волосы…
– Нет, – ответил он. – Нет, миссис Гейм, ничего подобного.
– Тогда зачем вы здесь?
Лейтенант раздавил вторую сигарету в блюдце, рядом с первой.
– В вашей страховой компании волнуются.
Он сделал паузу, но Тина молчала.
– И неудивительно. Два страховых случая, на немалые суммы, с удвоением выплат, и все – меньше, чем за два года.
– Понятно, – сказала Тина, чувствуя себя совершенно опустошенной. Огонь внутри угас. – И чего вы от меня хотите? Чтоб я прошла проверку на детекторе лжи и сказала, что не убивала мужа? Что не травила Алана? Ладно. Хорошо. Я согласна.
– Нет. Я хочу, чтоб вы кое-что подписали, только и всего. На том, скорее всего, дело и кончится. – На этот раз рука, шарившая в карманах в поисках сигарет, полезла во внутренний карман твидового пиджака. – Если хотите, можете прочесть. Или я сам объясню вам вкратце. Как пожелаете.
«Кое-что» оказалось длиннющим официальным документом, отпечатанным мелким шрифтом. Взгляд зацепился за слово «эксгумация».
