По коридору сбегались перепуганные ученицы и воспитательницы. Ганконера привели в чувство.
— Джарет… вернулся, — он залпом выпил стакан воды. — Не один. С ним демон. Это из-за него Джарет свернул портал.
— Опиши мне его, — Хранительница уже заподозрила правду.
— Высокий, очень красивый, желтые кошачьи глаза, длинные платиновые волосы, — Ганконер задумался, — Странно, но мне показалось, что они с Джаретом чем-то похожи.
— Джодок, повелитель Преисподней, — обреченно вздохнула Алисса. — Но как он сюда попал?
— Его мог кто-то вызвать, — Ганконер потер виски. После аттракциона, устроенного ему Джаретом, голова раскалывалась. — Подозреваю, что Мордред.
В кабинет заглянула дежурная ученица.
— Госпожа Хранительница, принцесса Дара отказывается играть, есть и спать. Она к отцу хочет. Что делать?
Алисса переглянулась с Ганконером. У обоих мелькнула одна мысль — едва ли принцессе суждено в ближайшем будущем увидеть отца. Если вообще суждено.
— Посиди с ней, Музыкант. А я постараюсь отследить ситуацию.
Ганконер со стоном поднялся. Покачиваясь, дошел до двери и обернулся.
— Если демоны не начнут войну, Перекресток не вмешается, так?
Хранительница молча кивнула. Они оба понимали, что это означает.
Преодолеть заклинание сна Джарет не смог, но смягчить получилось. Он слышал, как Джодок приветствовал Мордреда, как говорил о чем-то с Люцианой на языке демонов, как резко схлопнулся круг, оборвав их разговор. Джодок зашипел от досады. Джарет про себя торжествующе усмехнулся. Его сторожевое заклинание сработало, значит Эвина вернулась. Но почему он ее не чувствует? Возможно, она прячется в теле Мордреда?
Преодолевая давящую сонливость, Джарет сосредоточился. Джодок отчитывался перед Мордредом о своих действиях.
— Итак, мой дорогой, все твои соперники выведены из игры. Тебе осталось лишь принять присягу от своих новый подданных, — голос повелителя Преисподней звучал немного напряженно.
«Он тоже подозревает, что это не Мордред», — собственная беспомощность доводила короля гоблинов до исступления.
— Надеюсь, ты понимаешь, — продолжал Джодок, — что твоя власть будет ограничена союзным договором со мной. В разумных пределах, разумеется.
— Об этом мы не договаривались. И ты мог не убивать мою мать, — судя по голосу, Мордред был не в лучшем состоянии, но продолжал хорохориться. — А вот Джарета — наоборот. Почему он до сих пор жив?
— Он подписал отречение в твою пользу, этого довольно.
Зашуршал пергамент. Мордред недовольно сказал:
