Защитников приграничья спасло лишь то, что мост через Соколиную пропасть так и остался один, несмотря на просьбы торговой гильдии возвести еще парочку. Не успели, слава Свету. Иначе…
Приграничники встретили воинов в черных доспехов за мостом, на узком перешейке. Камни переправы гудели от тысячи ног, передовая волна нападавших разбилась о безупречный строй, ощетинившийся страшными, крючковатыми пиками. Эти пики, словно багры, были изготовленные для того, чтобы сталкивать, спихивать противника в зев пропасти.
Знаменитые панцирники Алнура держались насмерть. Звенела сталь, хруст костей. Скрежет пробитых доспехов заглушал крики раненных. Рев капитана, слаженный шаг вперед, щитами сбрасывать врагов вниз. Серебряные, покрытые рунами доспехи, стали красными от крови, глаза под забралом заливает пот. Кого-то из панцирников выдирают в ощерившуюся клыками толпу, утянув за щит. Воин без шлема с обезумевшим лицом прыгает на двоих проклятых, унося их с собой в пропасть. Строя уже нет, идет беспорядочная резня. Дарквокер дает сигнал отходить под защиту стен.
Тот бой уже в прошлом. Как и погибшие товарищи. А форт нужно отстоять любой ценой. Кто владеет Алнуром, тот владеет подступом к побережью, к морским путям. И если нежить закрепиться здесь, выбить их будет очень и очень трудно.
Только вот как не дать захватить форт всего с двадцатью защитниками?
— Капитан! — окликнул Дарквокера громоподобный голос.
Перед ним вытянулся в струнку десятник Ривран.
— Капитан! — отчеканил он. — Голубиная почта отправлена, королевский птичник должен к вечеру получить. Черный ход мои ребята завалили.
— Отступать нам все равно некуда, — кивнул Дарквокер, — Бревна нашел?
— Ага, — десятник махнул рукой.
Из-за его широкой спины появилось шесть человек, тащившие длинный, толстые брусья. Они деловито втиснулись в штурмовой коридор, подперли ходящие ходуном ворота, ногами вбив нижние концы бревен в камни брусчатки.
— Только, ненадолго это, капитан, — тихо проговорил Ривран.
— Знаю.
Дарквокер повернулся к своим бойцам, угрюмо стоящим позади. Обвел взглядом хмурые лица и отметил, что ни один не трусит. Были злые лица, усталые, задумчивые. Но ни одного испуганного, ни одного сомневающегося.
— Братья, — обратился к серебристому строю капитан. — Вы знаете, что нас осталось мало. Вы знаете, что мы не удержим форт. Вы знаете, что мы все погибнем. Но до той поры, пока мы дышим, на нас с мольбой смотрят наши дети, жены, матеря. Пусть они далеко, но они знают, что мы не отступимся, не покажем врагу спину. Будем стоять до конца. За них, за погибших товарищей, за Империю!
