Дневники Задрота | страница 67



Жизнь вернулась к местному вышибале-поваренку внезапно и как-то сразу. Вот, лежал-лежал, а стоило первую лечилку кинуть, открыл глаза и сел. И в глазах ни растерянности, ни удивления. Обвел взглядом окружающий бедлам, горько вздохнул и боязливо поежился.

— Все ужо? Победили? Ну, слава…

— Как они сюда проникли?

— Кто?

— Гули.

— Какие… Ааа… Эти, то… Чудища… Ну, да, ага… Дык… Прокоп. Прокоп их привел.

— Какой Прокоп?

— Дык… Вон тот. Вон, валяется. Чтоб ему на том свете икалось, иуде.

И Парук показал на тело того самого сердитого плотника.

— Мдя… А зачем?

— Да кто ж его знает. Он, как в прошлом годе его жинка с дочкой в бане угорели, совсем сам не свой стал. Ходит, смотрит на всех волчарой… Смотрел…

Парук хотел было перекрестится, да видно передумал, сплюнул.

Появился Нафаня.

— Барин, в сарае еще двое энтих, гнилых валяется. Но они того… Как бы не живые. Не прыгают, не ползают, смирно лежат. Но иногда дышат. Дык я это… Думаю. Может их, тоже… того? Дашь за них по денюжке?

— Дам. Но ты их сам не добивай, сейчас я тут закончу и приду. Свяжи их там чем, или еще как зафиксируй. Парук, помоги пока Нафане с телами… Хотя, нет. Ступай на кухню, сделай пожрать чего.

Озадаченные неписи разошлись, а я принялся за второго контуженного.

Степан Бадья приходил в себя долго. Минут десять с ним возился, не меньше, половину оставшейся маны слил. Наконец, здоровяк открыл глаза.

— А??? Что… Ангел Божий? Отмучался, значится, убили… Охх… Как же там Оленка, одна, да без меня… Али не убили? Не убили, раз сапоги все еще жмут… Ну, слава, те Господи… О-о-о… А ты ж… кто тогда, мил человек? Али не человек? Почему такой белый? И в перьях?

Мдя… Вот так с ходу, и не в бровь, а в глаз. Черт, бандану потерял пока носился туда-сюда… Нужно срочно найти, а то моя прическа чересчур для данной местности авангардна. Да, я же еще не упоминал… Я тут все время в косыночке а-ля пират хожу, а то народ на перья постоянно пялится и просит одно на память.

— Я-то? Задрот. Тот, кто тебя от чудищ спас, и от ран избавил. Сам-то, кто?

— Степан я. Бадья. Десятник Новгородской стражи Бежецкой пятины. Иду, значится, в Сенной погост ополчение принимать, по поручению сотника Коловрата Луньевича… Ну, Колуна по-нашему…

— Задрот, тут только уха вчерашняя, — раздалось с кухни. — Будешь? Али хозяина дождемся, ключ от погреба токмо у него…

— Давай уху! — крикнул я.

— Еще кто выжил? — спросил Степан.

— Да. Работник здешний Прокоп. Ну и еще мой холоп Нафаня.