Он подождал, пока она пройдёт, и зажал рукоятку рычага. Ящик с землёй бесшумно стал на прежнее место.
В подвале было сухо и тепло. Бетонная кладка не пропускала сырости. В углу стояла небольшая чугунная печка, труба которой выходила в топку одной из печей нижнего этажа. Горела висячая лампа под жестяным абажуром. Свет её падал на две типографские кассы. Далее виднелся ручной станок…
— Я пришла помогать Вам, — весело заговорила молодая женщина, подходя к одной из касс.
Товарищ, не отличавшийся словоохотливостью, вопросительно посмотрел на неё.
— Новая работа, — пояснила она, показывая оригинал. — Сейчас принесли. Будем набирать.
Михаил кашлянул и без возражений взялся за дело.
Рахиль надела рабочий фартук и вооружилась верстаткой.
Они разделили текст рукописи.
— Ужасно неразборчивый почерк! — вырвалось у молодой женщины восклицание нетерпения и досады. — Прочтите, Миша, пожалуйста, это слово.
Она повернулась к товарищу.
— «самосознание пролетариата»… — медленно прочёл тот, перегибаясь через кассу.
— Спасибо, дальше я всё разбираю…
Свинцовые литеры мелькали в опытных руках Рахили и послушно ложились на верстатку.
Работали молча…
Рахиль, беря шрифт, низко наклонялась над клеточками кассы, слегка прищуривая глаза. Свет лампы падал на её красивый, тонко очерченный профиль…
Было странно и трогательно видеть эту молодую, изящную женщину в рабочем фартуке наборщицы среди оригинальной обстановки подпольной типографии.
…Мелькали и ложились на верстатку свинцовые литеры, готовые запечатлеть смелые огненные слова, небрежно набросанные на смятом оригинале…
Прошлое людей, живущих под кровлей дома, арендуемого Мейчиком, настолько интересно и богато событиями, что заслуживает особого внимания.
Все эти люди, собравшиеся здесь ради общего дела, имели за собой большой революционный опыт. Все они были закалены в борьбе, все свыклись с опасностями и лишениями нелегального существования.
Сам Мейчик и его жена жили по подложным паспортам. Другие два — Инженер и Михаил совсем не были прописаны. О их пребывании в доме никто из посторонних не знал.
Мейчик был когда-то зубным врачом и практиковал в маленьком городишке юго-западного края. Судился по делу местной группы Бунда. Был сослан в Сибирь, два года пробыл в ссылке. К этому времени относится его первое знакомство с Рахилью, высланной в Сибирь после массовых провалов на юге России.
Мейчик бежал из ссылки. Добрался до Москвы. Здесь он сошелся с социал-демократами, окунулся с головой в волны революционного движения.
