_______________
* Из афоризмов Петухова-отца (здесь и далее прим. автора).
- Ни трамваи, ни автобусы не ходят, - пробухтел Алик, сам не понимая, зачем он приперся сюда в три часа утра, но замолчал, ибо увидел такое, отчего на него напал столбняк: Маша из тумбочки превратилась в русалку с хвостом, ибо ножки ее, едва она взмывала с сиденья, превращались в золотисто-красный хвост.
- Извините, - вдруг покраснев, деликатно проговорил Ларик. - Но разве Вы должны были прийти сюда в столь ранний час?..
- А я откуда знаю?! - поеживаясь от утреннего холодка и не отрываясь от Маши, зевнул Алик. - Сказали: одевайся и беги! Я и побежал!..
- Давай, возьмем его! - неожиданно сказала Маша, и Ларик, помедлив, вздохнул, открыл дверцу и подал руку.
От прикосновения Алик вспыхнул странным светом, мелькнули искры, что-то затрещало, но через мгновение и он превратился в пушистое облако из рыжих пылинок и тотчас влетел в карету.
- Он чуть не сгорел! - побелев всем своим облаком, прошептал Ларик.
Лошади нетерпеливо забили копытами, послышалось ржанье, потом удалой посвист, карета рванулась, и Маша с Аликом от резкого толчка закувыркались на подушках.
- К морю! - воскликнула Маша, хотя еще секунду назад она никуда не собиралась.
Опомнившись, Маша выглянула в окно и чуть не задохнулась от увиденного: лошади неслись по воздуху.
Глава 2
В ней впервые рассказывается о Вечерней стране, которой нет на
географических картах, о встрече с бабушкой и о том, что
Азриэль фон Креукс жив
О, кто не летал в серебряной карете, запряженной тройкой белоснежных лошадей, тот не знает, какое это потрясающее удовольствие! Тебя так и наполняет воздухом, раздувает, разносит во все стороны, но ты не разлетаешься по частям, ты только вытягиваешься, сколько угодно твоей душе, и вновь собираешься в комок или просто полощешься на ветру, как знамя. А внизу мелькают ромбики, квадратики и прямоугольники пшеничных полей, словно божьи коровки, разбросаны домишки, как цветные лоскутки, дразнят глаза клеверные, ромашковые и васильковые луга.
Маша и думать позабыла об Алике, смеялась, хлопала в ладоши, кричала, как сумасшедшая, кувыркаясь на подушках кареты.
Алик оторопело смотрел на Машу, не понимая, что с ней произошло: из тумбочки она вдруг стала стройной и длинноногой, ее утиный носик выпрямился, заострился, чуть удлинились скулы, а глаза стали такими большими и глубокими, что он долго не мог оторвать восхищенного взгляда. Его же лицо, наоборот, сделалось таким скучным, невыразительным и пресным, хотя не изменилась ни одна черточка, что Маша, взглянув на него, даже закашлялась, ибо, глядя на Алика, только и хотелось кашлять. "Какого черта он потащился за нами, только настроение будет портить", - подумала она, и Алик, прочитав эти мысли, совсем скис, как молоко на подоконнике в жаркий день.
