Не следует недооценивать политическую элиту государств Прибалтики. Являясь практиками и прагматиками, они прекрасно поняли возможности своих государственных проектов, а точнее отсутствие возможностей. В этих условиях основное внимание уделяется процессуальному аспекту формирования идентичности. Конструируемая государственная идентичность обязана быть основой коллективного социального действия, значит, она обязана быть позитивной. Но если для этого нет объективных предпосылок, тогда противопоставление какбы своего чужому – единственный способ «движения». Убрать скульптуры с Зеленого моста в Вильнюсе, без условно, проще, чем построить мост, не говоря уже об АЭС. Однако конструктивистский ресурс подобных упражнений не безграничен. К примеру, литовское общество готово было бы принять версию о своей европейской идентичности, притом что заработная плата будет хотя бы такая же, как в Польше, и за продуктами поляки будут ездить в Литву, а не наоборот. Кампания против «грязной энергии» Островецкой АЭС в Беларуси раскручивается теми же коллективными пропагандистами и агитаторами, которые рассказывали за год до этого о «чистой энергии» несостоявшейся АЭС в Висагинасе.
В этих условиях, если использовать термин И. Гофмана[329], формируется испорченная идентичность, основанная на несовпадении реальной экономической и политической ситуации с декларируемой государственной идентичностью.
Существует следующая точка зрения:
«И “Восток” и “Запад” потеряли своих “других”, в связи с которыми были сконструированы политические и территориальные идентичности и образы внешней угрозы»[330]. Мы в целом разделяем концепцию эстонских коллег, но не согласны с выводом о том, что Прибалтика потеряла своего «другого». Для решения своих внутренних проблем политические элиты Прибалтики постоянно наращивают «чужого». Именно поэтому с каждым годом растет число репрессированных и погибших в 1940 году, сумма ущерба, изощренность концепций исторической памяти.
В 1872 г. Отто фон Бисмарк, хорошо знающий как Россию в целом, так и Остзейские губернии, заявил, что он «не принял бы Прибалтику даже в том случае, если бы Россия сделала ему такой подарок»[331]. Можно сказать, что и в этом случае он был прав. Прибалтика 2.0 как «модель» не подарок и для России, и для Германии, и для Евросоюза, и для самой Прибалтики.
