• изначально высокий уровень культурного изоляционизма, характерный для всей истории эстонского и латышского народа и большей части истории литовцев;
• деструкцию национальной идентичности, в обмен на квазигосударственность.
Некоторые исследователи полагают, что прошлое вытесняет будущее, что изобилие травмирующих воспоминаний прошлого мешает развитию адекватного будущего[319]. С нашей точки зрения, в Прибалтике это явление есть. Но происходит и прямо противоположное. В Таллине, Риге, Вильнюсе происходит уникальный процесс замещения «прошлого» «будущим». Анализ перспектив не может привести к оптимистическим выводам. К концу века завоевывать Литву или Эстонию будет бессмысленно. Там просто никого не останется, равным образом еще раньше закончится экономика. Реалистичное понимание будущего Прибалтики заставляет элиты решать задачу конструирования такого прошлого, которое должно быть хуже будущего. Этот подход совпадает с моделью Нейла Смелзера, который указывает на разницу между психологической и культурной травмой. С его точки зрения, культурные травмы создаются, а не рождаются. Далее он определяет культурную травму как «захватывающее и подавляющее событие, которое, как считается, подрывает, и подавляет один или несколько ключевых элементов культуры или культуру целиком»[320]. Впрочем, тезис об одном «ключевом элементе» не единственный подход. Для изучения Прибалтики следует использовать концепцию Рона Айермана: «Культурные травмы – это не вещи, а процессы создания смыслов и атрибуций, длящаяся борьба, в которой разные индивиды и группы стремятся определить ситуацию, управлять ею и контролировать ее»[321].
Латвийский эксперт Юргис Лиепниекс справедливо отметил: «Мы не строим политическую нацию. Мы не считаем граждан нелатышской национальности такими же, как мы, полноценными хозяевами в этой стране»[322]. Однако это только часть правды. Не латыши – не хозяева де-юре и де-факто. А латыши? Литовцы? Эстонцы? В абсолютном большинстве они тоже не хозяева де-факто, более того, они это понимают. «Власть предержащие уже не испытывают необходимости обращать внимание на общественность. Воцарилось мнение, что цель оправдывает средства. Носители власти насмехаются над правилами игры демократии. Власть продажна. Во имя власти мирятся с ложью»[323].
Для тех, кто выходит на путь борьбы (бунт – противостояние ценностной агрессии, по Р. Мертону), власть предлагает рецепты, которые только углубляют культурную травму. 3 марта 2016 года, практически без дебатов, большинство Сейма Латвии в первом чтении приняло поправки в Уголовный кодекс. В Уголовный кодекс вводятся новые нормы. Я. Урбанович, лидер оппозиционной фракции, дает следующую оценку: «Авторы этого предложения, не долго думая, взяли за основу Уголовный кодекс Российской Федерации в редакции 1926 года и почти полностью скопировали его 58-ю статью»
