— В… в четыре года? — ошарашенно переспросил Харуюки.
Он попытался вспомнить себя в четыре года, но на ум пришли лишь смутные воспоминания о беготне в детском саду.
Утай на мгновение подняла голову, слабо улыбнулась, а затем продолжила свой рассказ:
«UI> Конечно же, далеко не все дети становятся полноправными актёрами Но. Как раз наоборот, те, кто решают идти дальше, в меньшинстве. Детские роли в пьесах можно исполнять примерно до окончания младших классов, и именно в этом возрасте многие решают покинуть театр. Но старший из моих братьев не бросил его… и мы с Кёей тоже не хотели этого делать. И я, и мой брат искренне любили мир Но, этот микрокосм размером пять на пять метров.»
Перед глазами неспешно набирались розовые буквы, и Харуюки молча смотрел на них.
Ему трудно понять, что означала фраза «Мир Но». Сам он никогда в жизни не был в театре Но на выступлениях и видел их лишь на старых фотографиях, которые им показывали на уроках обществознания.
Но её слова заставили его осознать кое-что, что он должен был понять ещё давным-давно.
Те песни и танцы, которые исполняла в Ускоренном Мире «Пылающая Жрица» Ардор Мейден, весь её облик — тот самый Но в чистом виде. Способности и внешний вид Синомии Утай в Ускоренном Мире неразрывно связаны с искусством, которому она начала обучаться ещё в бессознательном возрасте.
Но эта мысль приводила Харуюки к важнейшему вопросу.
Дуэльные аватары — воплощения моральных травм.
А раз так, то та бело-красная жрица должна была родиться из шрамов Утай. Это значило, что её моральная травма тоже была связана с миром Но, который она так любила…
«UI> Я впервые выступила на сцене в детской роли, когда мне было три года. Пускай я была совсем маленькая, я хорошо помню волнение и напряжение, которые тогда испытывала.»
Харуюки молча читал появляющийся перед ним текст.
«UI> В тот самый день я поверила, что смогу стать актёром Но, как отец и дед, и каждый день упорно репетировала. Но… в тот день, когда я впервые пошла в школу, отец сказал мне, что я смогу играть лишь детские роли… и когда повзрослею, то уже никогда не выйду на сцену.
— Э… но почему?! — рефлекторно выпалил Харуюки.
Это казалось ему слишком жестоким. Мало того, что её заставляли играть в театре против её воли в юном возрасте, но лишение права остаться в театре уже совсем не лезло ни в какие ворота.
Но Утай успокаивающе улыбнулась, и её пальцы вновь мягко забегали.
«UI> Это было неизбежно. Ведь и кабуки, и Кёген… и Но — миры мужчин. Ты ведь знаешь, что не существует ни одной актрисы кабуки?»
