Однако, как бы сильно этот дом ни отличался от его квартиры в жилом комплексе на севере Коэндзи, Харуюки не мог не заметить, что их объединяла «тишина». Оба они возвращались домой в одинокую тишину, в дома, где их никто не ждал.
— Э-э… Синомия. А где твоя семья?.. — осторожно поинтересовался Харуюки.
Сделав ещё один глоток чая, Утай застучала по письменному столу.
«UI> Как я уже говорила, мой отец, дед, а также старший брат находятся на гастролях в Киото. Моя мать работает допоздна и вернётся нескоро.»
— Э-э… выходит, что ты живёшь тут одна?..
«UI> У нас есть люди, которые поддерживают дом в чистоте, но скоро они уйдут домой.»
— Я-ясно…
Харуюки так погрузился в атмосферу, что осознание происходящего приходило к нему очень неспешно. Он начал понимать, что сейчас он, по сути, находится наедине с девушкой в её доме. Его сердцебиение попыталось ускориться, но ему удалось остаться хладнокровным. В конце концов, вчера он не только был у себя в комнате наедине с Нико, но и спал с ней в одной кровати, а несколько дней назад ночевал дома у Черноснежки. У него уже есть опыт сохранения спокойствия в таких обстоятельствах, и он не даст ему впасть в панику. Наверное.
Утай же либо не замечала мыслей Харуюки, либо делала вид, что не замечала. Она уже начала есть пастилу бамбуковой ложкой. Харуюки решил сделать то же самое, и ощущение того, как лакомство скользит по горлу, быстро охладило его мысли.
Наконец, он обратил внимание на слова «старший брат», которые написала Утай. Это значило…
— Так у тебя… два брата? — тихо спросил он, и Утай кивнула, взмахнув хвостиком.
«UI> Да. Самому старшему на девять лет больше, чем мне, и поэтому в детстве он со мной почти не играл. Другой… тот самый, который показал мне Ускоренный Мир, был на четыре года старше. Его звали Кёя. Он умер три года назад… мне было семь, а ему одиннадцать.»
Обычно Утай печатала так ловко, что с ней не смог бы сравниться даже Харуюки. Но сейчас она едва водила пальцами, склонив голову. Харуюки не видел её лица, но уже хотел остановить её. Однако тонкие пальцы Утай вновь принялись набирать текст.
«UI> В семьях актёров театров Но, кабуки, Кёген и так далее, у детей с самого начала нет выбора.»
— Вы… бора?
«UI> Выбора, хотят ли они играть в театре. Они не имеют права отказаться. Ещё в бессознательном возрасте они знакомятся с искусством своих родителей, братьев, сестёр и других родственников, сближаются с ним, учатся ему, и уже в возрасте четырёх-пяти лет выступают на сцене в детских ролях. Все решения новорождённого уже сделаны за него.»
