- Так! - решительно говорит мичман. - Вырубить прожектор! Нижней вахте - вниз, Асваров - за старшего. Я - на доклад.
Спустившись с рубки на пирс, он торопливо идет к будочке телефона.
Вахта, однако, вниз не торопится...
- Это что - морская кавалерия? Морская пехота есть, так теперь и...
- Как его угораздило-то?
- Как-как!.. Колхозный это конь. Сам видел - пасутся они ночью в том вон лесочке...
- Ну-у?
- Испугался, видно, чего-то и рванул! В темноте со стенки и свалился! Да-а... Что с ним теперь-то будет? Стенка вокруг всей бухты идет. Не выбраться ему.
- Это точно, что не выбраться... Кран бы!
- Кран? А как ты его в воде застропишь? Петлю на шею - так оно же и выйдет, погибнет коняга...
- Не, парни: шлюпку надо. Или катер!
- А зачем?
- Ну как же: привязать его головой к транцу, чтоб дышал, и буксировать потихоньку из бухты, вокруг волнолома. Справа-то пляж начинается! Там он на берег и выйдет.
- Во, точно! Эх, жалко конягу, а?
Валька не принимал участия в разговоре. Какая-то смутная тоска легла ему на сердце. Да, прямо перед ним обреченно мечется прекрасное и доброе существо... Оно совершенно беспомощно, оно даже не понимает, что произошло, и отэтой его беззащитности перед обстоятельствами Вальке делается еще больнее - не поможешь, не посоветуешь...
- Полундра, мичман идет!
Вахта торопливо ускользает вниз. Валька остается на месте: ему можно, его вахта - верхняя.
Мичман, сопя, лезет на мостик:
- Где он?
- К корме ушел. Вон плещет... Ну, что там, товарищ мичман?
- А! - Мичман остервенело стучит кулаком по планширю ограждения. Весла у них, видишь ли, сушатся. Чтоб у них у самих!.. - Он длинно и затейливо аттестует положение дел. - Вот, дескать, утром "добро" дадут, тогда уж!.. Так ведь не доживет он до утра!
Валька догадывается, что мичману пришла в голову та же идея отбуксировать коня к пляжу. Правда, плавсредства на их дивизионе не было, но они есть на той стороне бухты, у катеров. И вот... Эх, люди! Вальке представилось, как на том конце провода кто-то недоуменно пожал плечами: "Лошадь плавает? Ну и что? Мы-то тут при чем?" А потом еще небось подмигнул соседу: "Подводникам уже лошади мерещиться стали! Во дают!"
- А к оперативному и не пробиться, - помолчав, говорит мичман. - Видно, в море что-то... Ну, что ты тут поделаешь, а? - Он с отчаянием машет рукой: - Нет, не могу я на него смотреть! Душу надрывает! Не могу! - И, бормоча что-то, мичман лезет в люк. Приостанавливается: - Сизов, тоже вниз, понял? Ах ты, горе-то какое, а?
