— Эх, Ядвига Казимировна, выверните мое сердце наизнанку! Что там написано? Скажите?!
Его полупьяные глаза неподвижно остановились на маленьких ножках панны.
Ухаживание молодого сына миллионера приятно щекотало самолюбие бывшей приказчицы кофеен. Из обширного круга поклонников, окружающих ее, она обращала серьезное внимание только на Вишнякова.
— Если хочешь продать себя, так продавай выгоднее! — не раз говорил ей кузен.
Наиболее выгодным покупателем являлся Вишняков, поэтому наша прекрасная героиня отдавала ему особое предпочтение.
— Пан Викул смеется над бедной девушкой? Он не думает того, о чем говорит?..
Красивый изгиб стана и волнующая, пышная грудь девушки сулили много наслаждений тому, кто первый будет обладать ими.
Что-то сильное и жгучее ударило волной ослабевшего Вишнякова.
— Вот, Ядвига Казимировна, ежели мой батюшка в скором времени преставится, вот важно мы с вами погуляем!
Легкая, ироническая улыбка промелькнула по лицу девушки.
— Что говорит пан Викул! Если бы умер его отец? Как можно так говорить?!
Настала маленькая пауза… Сумерки сгущались и контуры женского тела становились малозаметными.
— Отчего вы, пан Викул, — тихо заговорила девушка, прикасаясь своей маленькой белой ручкой к мускулистой руке Вишнякова, — отчего вы не женаты?
На полупьяном, раскрасневшемся лице купчика проступило на минуту недоумение, а затем твердо отпечаталась решительность.
— Не желаю-с! Из нашего сословия жены не подобрать-с… Тятенька мой, к примеру сказать, в молодых годах женившись… тоже не по душам, выбирал… А потому — одна канитель-с.
Голубые глаза молодой варшавянки блеснули задорным огоньком.
— У пана Викула богатый отец, все девушки в Томске должны быть от него без ума… Что значит пану прожить тьсячу-две рублей… И к чему пану жениться?!
Еще раз молодая, выпуклая грудь девушки соблазнительно наклонилась в сторону собеседника. И потные, влажные ладони большой руки Вишнякова жадно и трепетно мяли бесстрастную холодную ручку панны.
— А ежели бы осчастливить, а? — совсем осоловелым взглядом уставился Вишняков.
Панна Ядвига рассмеялась холодным, сухим смешком…
— Много желает пан Викул! Много ли денег у пана в бумажнике? Но пустите, вы больно жмете мои руки…
Предприимчивость молодого купчика была впору остановлена холодной рассудительностью польки.
— Принцесса моя египетская, скажи, что ты хочешь? Озолочу! Отдал бы тебе половину капиталов отцовских, да власти нет… А как тебя ценить — не знаю!
