И вот она среди подруг. Как болит, как ноет с непривычки поясница. Аленка восхищалась — романтика. «Глупо. Никакой тут романтики, просто куча навоза и сквозняки», — сердится Наташа. Впрочем, не в этом дело, нет: Наташе хочется все изменить и доказать, что она не белоручка.
Целый день конопатили, замазывали стены, чистили коровник.
— Наташа, дай я помогу, — слышится рядом. Это Федя. Большой, добрый. То одно поднесет, то другое. Наташа согласилась пойти с ним в кино. Федька парень хороший, только уж очень неуклюжий и простоватый.
Мелькает день за днем. Загрустили, обнажились березы, улетели грачи. Спину не разогнуть, может, и отойдет со временем, а сейчас моченьки нет. Зато в коровнике тепло, навесили двери — больше не гулять сквознякам. Климат, как говорится, подходящий.
Не зря ругались с Нилом Данилычем.
Наконец-то свинью из красного уголка выселили. Но радости мало: ни стола, ни скамеек. С чего начать? Иван Гаврилов пообещал сделать стол. Чего ни попроси — не откажет. Видно, ему, старому, приятно кипеть в молодой буче.
На дворе октябрь. Микулинцы сбились с ног — готовятся к празднику. Прошел слух, что репетируется пьеса и будто бы Феня играет главную роль. Тихоня! Наташе завидно, а что поделаешь?
У девчат только и разговору о празднике и нарядах, лишь Наташе не до того — разболелись пальцы, едва-едва добирается до постели. Мать все успокаивает: мол, это с непривычки.
«Черт с ними, с пальцами, лишь бы люди не показывали на тебя пальцами», — думает Наташа.
*
После утренней дойки подруги собрались в красном уголке, развесили репродукции с картин, сделали занавески, стало немного уютнее. Катя отошла на середину комнаты, прищурилась:
— Как я люблю саврасовских грачей, если б вы знали!
— А мне нравится Архипов, особенно те вещи, где Ока, — тихо проговорила Феня.
Полюбовались картинами, поставили сделанный дядей Ваней стол. Не хватало только скатерти да стульев. Но на скатерть Катя пообещала достать красного материала.
Наташа стояла около окна в обнимку с Аленкой и недовольно брюзжала:
— Что толку-то! Обмазали, побелили, а сидеть все равно не на чем, танцевать только можно, да и то ни музыки, ни парней нет…
— Тебе бы только о веселье думать! — возмутилась Катя. — Дело сделали, с мертвой точки столкнули. Вспомни, что тут было.
— Свинья с поросятами, подумаешь! И доярки раздевались.
— Вот-вот, раздевались, а теперь?
— Теперь телевизор поставим и заниматься все вместе будем, — вмешалась Аленка.
