«Шалопутная!» — припомнив слова матери, горько улыбнулась Наташа. Так она сидела долго, пока на востоке не обозначилась узкая полоска зари; над рекой пошел густой туман, оставляя косматые клочья на прибрежных кустах. Наташа сбросила одежду и, распустив косы, погрузилась в холодную воду. Сердце зашлось, но тут же чувство невыразимого наслаждения охватило ее. Было жутко и весело. Она плыла все дальше и дальше и, наконец, перевернувшись на спину, подставила лицо первым лучам восходящего солнца.
Накупавшись досыта, Наташа вышла на берег. Угнетенное состояние сняло как рукой. Она снова чувствовала себя счастливой. Дрожа от холода, Наташа никак не могла надеть тапочки и вдруг услышала голос матери, поднявшейся в такую рань, чтобы идти на ферму.
— Наташка, сумасшедшая, что это такое ты опять надумала?
Наташа побежала навстречу ей, смеясь, стараясь согреться.
— Кровь молодая, горячая в тебе бунтует, вот что, да ведь простудиться можно — гляди, сентябрь уж, — говорила, подходя к ней, Матрена.
— Мамочка, не сердись, хорошая моя! Я сейчас забегу на конюшню, может, Воронок там стоит, а потом к председателю!
— А к председателю-то зачем?..
Наташа не ответила.
Наташа, усталая и замерзшая, сидела на возу сена, размышляла о себе и о своих делах. После собрания вызвалась она поехать с трактористами в дальние луга за сеном. Дорога была как дорога, а тут — на́ тебе! На Кутуковой горе воз накренился, и левая боковина, плохо утянутая веревками, вдруг развалилась. Лешка Седов притормозил трактор, вышел из кабины и на чем свет стоит начал пушить Федю и Наташу за то, что так плохо, «не по-людски» уложили сено. «Черти безрукие!» — разорялся Лешка.
А она вначале вообще ничего не могла понять. Скатившись вместе с сеном под откос, перепуганная, едва вылезла наверх и никак не разберется, в чем дело. А тут еще Лешка со своей руганью.
— Что случилось, Леша?
— А ну вас к лешему! Где глаза-то были у вас? Другие как люди, а вы…
— А что мы-то? Подожди орать, оглушил прямо. Что же ты раньше смотрел, знал ведь — я первый раз еду. Не то что воз навить, за волокушей и то не ходила. Взял бы да и показал, как надо, а то сразу на стенку лезет!
Тракторист безнадежно махнул рукой и направился к приближавшемуся возу.
Федя взял вилы и начал укладывать сено. Наташа тоже было потянулась к вилам, но Федя сказал:
— Ты давай-ка наверх, утаптывай хорошенько, а я буду подавать.
Сперва все ладилось. Федя подбрасывал ей охапку сена, она принимала, клала на угол воза или в середину, и, пока Федя подавал следующую охапку, Наташа хорошенько утаптывала первую.
