Нил Данилыч вышел со двора. У берега Оки, в том месте, где летом ходил паром, стояла машина. Слышно было повизгивание и хрюканье свиней. Последние центнеры плана за год…
— Эге-гей! — крикнул Нил Данилыч.
Из кабины высунулся Лешка Седов.
«Вон, оказывается, в реку-то кто лезет. Везде побывал, к черту на рога только не удосужился».
Дорога на тот берег была еще не проложена — лед совсем молодой, но водитель, видно, все-таки хотел попытаться ехать в город кратчайшим путем — через Оку.
Нил Данилыч по следу, промятому в снегу автомашиной, спустился к припаю льда.
— Ты, парень, с ума спятил, не видишь — река еще не стала как следует! А несешься.
— Я пробую…
— Пробую! А если машину угробишь?
— Нил Данилыч, счетовод сказал: «План завершаем, соображай, мол, с ветерком надо».
— Знаю.
— И еще сказал он: «Боюсь, говорит, как бы эти свиньи не подложили нам свинью».
— Это еще что за намек?
— А вот и намек: соседи тоже повезли сдавать мясо, поехали кружным путем, через мост, боятся здесь по льду переезжать. Ну, а я хочу обогнать «Рассвет» — первым сдать.
— Не говори, Лешка, гоп, пока не перепрыгнешь!
— Чего там «не говори», как газану сейчас — лед не прогнется. Вон он, след, кто-то на санях уже проехал.
— Вот чертяка!.. Так ведь то на санях, — вздохнул с досады председатель.
Видно, он пожалел о том, что тракториста пришлось посадить на машину да еще послать в такой ответственный рейс, а может, что-либо другое думал — кто знает, одно было ясно Лешке: председатель колеблется, возможно, даже и побаивается.
— Смотрите, Нил Данилыч, — парень выскочил из кабины, сошел на лед, притопнул разок, другой, смеется: — Меня выдерживает, а машину и подавно!
Лешку обступили только что подъехавшие водители из Мещеры: каждому не хотелось давать крюку сорок пять километров, а по льду ехать не рисковали…
— Эх, была не была, разойдись, братки. Встречайте на том берегу с музыкой! — шутил Лешка, выводя машину к береговому припаю.
Вот машина пошла на ощупь по льду, водители настороженно впились глазами в скаты Лешкиного «газика», смотрели, затаив дыхание, а через каких-нибудь полминуты ахнули: непрочный лед затрещал под тяжестью машины, прогнулся, но Лешка успел включить скорость и понесся дальше.
У Нила Данилыча от напряжения заходили желваки — будто не Лешка сидел за рулем, а он сам… «Левей, левей бери, дьявол! — выругался про себя председатель. — В полынью угодишь, отпетая голова, в полынью!»
Лешка не свернул и не остановился. За машиной винтом закрутилась поземка.
