Короткое детство | страница 6

— Давай, давай! — кричал он на Лильку.

— Я совсем из сил выбилась! — кричала Лилька.

— Тяни! — ревел Стёпка. Он поднатужился и вытолкнул Локтя на лёд. Митька распластался на льду, как лягушка. Лилька подобрала валенки, вылила из них воду и надела Локтю на ноги.

Теперь надо было вытаскивать Коршуна. Лилька подала ему сук. Коршун снял полушубок и выбрался из полыньи сам.

— Ну вот, — сказал он Митьке, — а ты говорил — потонем. Со мной никогда не потонешь. Жаль только, что колотушку утопили.

На Локтя было страшно смотреть. Он посинел, вода с него текла ручьями, а зубы так громко лязгали, что было слышно.

— Замёрзну, как сосулька. В воде было теплее, — сказал Митька.

— Ничего. Сейчас доберёмся до избушки, разведём костёр и высушимся, — сказал Коршун.

— А где спички?

Коршун снял шапку и показал Митьке коробок.

— Хорошо, что в моём полушубке карманы дырявые, — похвастался он, — а то мы бы шиш высушились.

Ребята уже подходили к берегу, когда услышали крики. Из леса выбежала Стёпкина мать, за ней — Митькина, потом Лилькина, и к озеру высыпала толпа женщин и ребятишек.

Стёпка посмотрел на Митьку и съёжился.

— Вот теперь-то нам с тобой будет выволочка.

— И всё из-за тебя, — упрекнул Митька товарища.

Деревня Ромашки насчитывала ровно двадцать домов, семь овинов, около десяти сараев для сена, примерно столько же амбаров для хлеба, три бани и один скотный двор. Здесь содержалась вся живность колхоза: коровы, овцы, свиньи, лошади и даже козёл, которого держали «на счастье».

Шла война, ужаснейшая из всех войн на нашей планете. К счастью, в Ромашках этих ужасов не испытали.

Деревня находилась в отдалённой от фронта области и в самом глухом углу этой области. Сюда даже солдаты не заглядывали. А если какой солдатик случайно попадал в Ромашки, то на него смотрели, как на генерала. Перед ним снимали шапки, каждый старался затащить в свой дом, посадить за стол, а на стол выставить ну абсолютно всё, и даже такое, что никогда бы не поставили перед самым дорогим гостем. Вот как уважали и любили солдата в Ромашках.

Правда, ужасов-то в Ромашках не видели, но войну все переживали, и переживали очень тяжело. Война с первого дня показала себя. На фронт ушли все мужики, парни, увели из колхоза лошадей, в деревне теперь не играла гармошка, не распевали песен, люди перестали смеяться и даже громко разговаривать.