Митька сполз с печки, босой походил по полу, полизал лёд на окнах. Заревела Нюшка. Чтоб развлечь её, Митька поймал кошку и привязал ей к хвосту бумажный бант. Кошка вертелась волчком, лизала хвост и злыми глазами смотрела на Митьку. Потом Митька раскрыл книжку и стал разрисовывать «Лягушку-путешественницу». Уток он переделал в чёрные аэропланы, а лягушку в зелёный пузатый огурец с красными лапами.
— Что бы ещё такое сделать? — Митька задумался. — А кролики-то голодные сидят, — вспомнил он.
Митька разыскал на печке отцовские шубные рукавицы, пришил к ним верёвочки и стал натягивать на ноги. В это время раздался собачий лай, стукнула калитка, через минуту дверь отворилась, вместе с клубами холодного пара в избу ворвался здоровенный пёс Пугай и сразу же бросился под стол, а за ним через порог перевалился похожий на деда-мороза Стёпка Коршун.
— Дверь закрывай. Выстудишь избу! — закричал на него Митька.
Стёпка сдвинул шапку на затылок и топнул ногой.
— Пугай, ко мне!
Пугай вылетел из-под стола, лизнул Стёпкин мокрый нос и покорно уселся около его ног. Вислоухий кобель был полугончая, полудворняга, полурыжий, полубелый, наполовину умный и наполовину абсолютный дурак. Иногда взгляд его больших печальных лиловых глаз был настолько умным, что казалось, он читает мысли человека. А через минуту Пугай вдруг ни с того ни с сего принимался гоняться за своим хвостом и прыгать, как сумасшедший. До войны хозяином Пугая был Васька Тракторист. Василий ушёл на фронт и заколотил досками свой дом, Пугай остался без хозяина, долго побирался, пока его не приютил Стёпка Коршаткин. За это Пугай предан Стёпке, как настоящая собака.
— Дай кусочек хлебца, — приказал Стёпка.
— Зачем?
— Сейчас увидишь.
При виде хлеба Пугай чуть не сбил Митьку с ног.
— Тубо́! — заревел Стёпка.
Пугай упал на пол и закрыл лапами голову, словно ему было ужасно стыдно.
— Положи ему хлеб под нос, — приказал Стёпка.
Митька положил, Пугай рванулся к хлебу и в ту же секунду Стёпка с размаху ударил его по голове кулаком.
— Тубо́!
Пугай лёг и трусливо завилял хвостом.
— Зачем ты его так. Ему же больно, — сказал Митька.
Стёпка с презрением посмотрел на товарища.
— А как же, по-твоему, надо учить собак уму-разуму? По головке гладить? Кто гладит собак, тот их портит, — солидно произнёс Стёпка и щёлкнул языком. — Умный пёс, как человек, только не разговаривает. А ну-ка положи ему хлеб на нос.
Митька положил хлеб собаке на мокрый нос. Пугай даже не повёл глазом.
