Специального внимания умственному развитию детей почти не уделялось, так же как и подготовке к школе. Попыток оградить детей от зрелища конфликтов с мужьями и другими родственниками, протекавших часто не только с вербальной, но и с физической агрессией, матери всерьез, как правило, не предпринимали.
Во всех случаях дети посещали ясли, затем детский сад, причем в 4 случаях с круглосуточным содержанием. Задержанные темпы психического развития ребенка ни одна из опрошенных матерей самостоятельно не обнаруживала: как правило, первыми на это обращали внимание воспитатели детского сада, причем ближе к дошкольному возрасту (не исключается, правда, неосознаваемое вытеснение этого знания, как вносящего дополнительный дискомфорт).
Нарушения социального поведения, которые, по описаниям матерей, можно было квалифицировать как аффективно-неупорядоченное, с неполноценной игровой деятельностью и трудностями нормальных контактов со сверстниками, если и являлись предметом беспокойства матерей, то эпизодического и поверхностного.
Все матери работали в основном на производстве, рабочими невысокой квалификации (три из них по сменному графику). Образование матерей: неполное среднее (2), полное среднее (4), 8 классов+ПТУ (3). Образование отцов примерно такого же уровня, хотя профессиональный статус несколько выше: квалифицированные рабочие (3), работники сферы обслуживания (2). Материальный достаток полных семей в разные периоды времени – от неудовлетворительного до хорошего; значительно и стабильно хуже у матерей-одиночек, правда, с их слов, деньги они тратили, в первую очередь, на нужды ребенка.
Жалобы учителей на неуспеваемость и плохое поведение детей в 5 случаях принимались матерями с обидой, расценивались как несправедливые: они как бы «не видели» реальных трудностей ребенка и находили не очень разнообразные и, как правило, довольно примитивные объяснения этим трудностям. В трех случаях восприятие своих детей как «проблемных» присутствовало, однако вина за это возлагалась на педагога, обвиняемого в некомпетентности и предвзятом отношении к ребенку. Лишь в одном случае и восприятие проблем ребенка, и отношение к ним были достаточно адекватными.
Ни один из детей этой группы в дошкольном возрасте психиатром не наблюдался. Предложения учителей показать ребенка специалистам (в 4 случаях) родителями во внимание не принимались.
Однозначная оценка генезиса интеллектуального недоразвития в данной группе является крайне сложной: все 5 случаев олигофрении отнесены к недифференцированной форме, а церебрально-органический генез ЗПР устанавливался при разовом амбулаторном обследовании на основании клинико-психопатологических критериев, так как данные полноценного медицинского анамнеза в школьных картах отсутствовали. Что же касается нарушений аффективной сферы, особенностей поведения детей, сочетающихся с признаками ранних нарушений социально-психической адаптации, то вряд ли они могут рассматриваться как преимущественные проявления органической неполноценности ц.н.с., так как значимая органическая симптоматика практически во всех случаях либо отсутствовала, либо была минимальной.
