В этой же Танганьике Полинину пришлось провести немало часов и с известным турецким писателем, коммунистом Назымом Хикметом. Они ездили вместе по стране, посещали африканские заповедники, где рядом с машиной резвились львицы с львятами, молча возвышались часовые саванны жирафы, неустанно занимались упражнениями на деревьях воздушные гимнасты-обезьяны. Порой все это находилось буквально в нескольких метрах от машины, из которой выходить строго воспрещалось, поскольку весь этот животный мир, терпеливо взирающий на коптящие бензином последнего сорта машины, тут же попытался бы познакомиться с непрошенными гостями. Они ежедневно ездили вместе на конгресс из своего отеля, расположенного на склонах знаменитого вулкана Килиманджаро. К их удивлению, на покрытую снегом вершину взбирались даже мотоциклисты, стараясь не столкнуться с ищущими прохладу стадами слонов, способными по пути растоптать не только человека, но и его средства передвижения. В этих поездках умудренный жизнью турецкий коммунист гасил восторги Полинина в разговорах о Хрущеве. Признавая заслуги советского руководителя в очеловечивании тоталитарного режима Сталина, в результате чего в Советском Союзе вместо ежегодного понижения цен на несуществующие продукты магазины все более заполнялись не только продовольствием, но и ширпотребом, он внушал своему собеседнику что это неизбежное веление времени, и не было бы Хрущева, нашелся бы другой политический деятель, который вынужден был бы проводить аналогичную политику. При этом, естественно, он не отрицал ни смелости, ни решимости этого человека, сумевшего выступить против целой когорты закостенелых сторонников «вождя всех народов».
Впрочем, пока новоявленные царьки африканских стран решали свои проблемы, возрождение Военного института завершалось, а его былая слава Alma Mater переводчиков получала реальную основу. К этому процессу, и особенно к созданию уникальной школы устного перевода имел непосредственное отношение и сам Полинин. Необходимость дежурить весь рабочий день у «черного» телефона особой связи в своем кабинете позволили ему постепенно завершить докторскую диссертацию. В это время наиболее авторитетные ученые в области перевода и методики обучения иностранным языкам обитали в Московском педагогическом институте иностранных языков на Остоженке. Причем проблемы перевода, его теория упорно не выходили в этом учебном заведении за рамки сопоставления двух языков, и основными вершителями судеб еще не оперившегося переводоведения были лингвисты. Но сопоставление двух языков через тексты оригинала и перевода во многом себя исчерпали, дав богатую пищу компаративной лингвистике, и если это еще оставалось злободневным, то только для литературного, а значит для письменного перевода.
