Говоря о сроках будущей народной революции в России, Радищев заложил те основы политического реализма русского революционного движения, которые развивали затем Белинский и Чернышевский. По мнению Радищева, будущая русская революция "не мечта это, но взор проницает густую завесу времени, будущее скрывающее, я зрю сквозь целое столетие".
Поднимая в связи с будущей революцией вопрос о принципе патриотизма, бессовестно эксплуатируемого господствующими классами, которые упорно противопоставляют его принципу революционности. Радищев в своей статье "Беседы о том, что есть сын отечества", отмечал, что люди живущие в обществе построенном на принципах эксплуатации человека человеком не могут быть его патриотами: "Не все рожденные в Отечестве достойны величественного имени сына Отечества (патриота). Под игом рабства находящиеся не могут называться этим именем. Человек, Человек потребен для ношения имени сына Отечества".
Какова же судьба книги "Путешествие из Петербурга в Москву", ставшей основным источником идеи народной революции? Книга была написана Радищевым в 1789 году. Будучи весьма состоятельным человеком (начальник Петербургской таможни), он имел свою собственную небольшую типографию, в которой в конце 1789 года напечатал ее тиражом в 600 экземпляров. В июне 1790 года Радищев направил тираж книги в книжные лавки Петербурга и еще несколько десятков экземпляров разослал своим знакомым. Вскоре эта книга попала в руки императрицы Екатерины II, которая, внимательно прочитав ее, пришла к выводу, что ее автор "бунтовщик хуже Пугачева". Радищев был арестован и вскоре сослан в Сибирь.
Однако книга вызвала неприязнь не только у официальных властей, но и у российских масонов, со многими из которых был близко знаком Радищев. Содержавшаяся в книге проповедь народной революции была им столь же ненавистна, как и российскому самодержавию. В переписке летом-осенью 1790 года, тогдашних руководителей российских масонов: графа А. М. Кутузова, князя Н. Н. Трубецкого, сенатора И. В. Лопухина, посвященной судьбе Радищева, нет ни одного доброго слова в его адрес. Но Лопухин заходит даже дальше, в одном из своих писем Кутузову он с откровенным цинизмом писал: "Это мучительное для тела состояние, в котором он находится, может быть полезно душе его, как могущее ему способствовать увидеть свои заблуждения. Да он сделал бы это, если бы был мартинистом". То есть, по мнению Лопухина, если бы Радищев был мартинистом, то есть масоном, то он бы никогда не написал такой книги. Таким образом, это письмо Лопухина опровергает распространяемую некоторыми буржуазными историками фальшивку о том, что якобы Радищев был масоном.
