Наверное, я заснул, поскольку меня опять разбудил холод – новая волна, но уже глубокой ночью. Он снежной тучей нависает над моей кроватью, просачивается сквозь меня, прикасается, обнимает.
– Мой сын, мой сын, – слышу я.
На этот раз никого нет, лишь вездесущий холод. А голос становится выше и тоньше, словно завывание ветра.
– Мой сын, мой сын. Мой прелестный мальчик. Я бы ни за что не бросила тебя. Он говорил мне, что мы звезды.
– Я передам ему, – говорю я, потом срываюсь на крик: – Скажу!
Я хочу, чтобы она ушла.
– Саймон, Саймон… мой прелестный мальчик.
Я закрываю глаза и надвигаю одеяло повыше. Но холод следует за мной, заползает внутрь меня.
– Я скажу ему!
Если Баз когда-нибудь вернется, я так и сделаю.
Саймон
Утром не могу дождаться, когда смогу покинуть свою комнату. Выбегаю из двери, повесив на шею галстук и набросив на плечи джемпер.
Назад возвращаться я не планирую. Никогда. Мне нет места рядом со всеми этими привидениями. Пускай мама База витает над его пустой постелью: я уже устал пялиться на нее.
Я должен рассказать Пенни о случившемся. Она расстроится, что я не забросал призрака вопросами. «Жаль, что ваш сын пропал, миссис Питч, но поскольку База здесь нет, мы можем с пользой провести время, чтобы усовершенствовать магическую тишину…»
Пенни уже принесла на наш столик чай и тосты. Я беру тарелку с копченой рыбой и яичницей.
Приземляюсь на стул напротив Пенелопы:
– Нам нужно поговорить!
– Хорошо, – кивает она. – Я-то думала, мне придется все выбивать из тебя.
– Ты уже знаешь? Откуда?
– Я только могу догадываться. Агата сидит в одиночестве и даже не смотрит в мою сторону.
– Агата? – Я поднимаю голову.
Агата сидит одна в противоположном конце столовой и, поедая хлопья, читает книгу.
– Итак? – спрашивает Пенни. – Это из-за того, что я спала в твоей комнате? А то я могу поговорить с ней.
– Нет. Нет… Мы расстались.
Пенни собиралась откусить тост, но замерла:
– Вы расстались? Почему?
– Не знаю… Думаю, она влюблена в База.
Это мне кое о чем напоминает. Сегодня я надел те же брюки, что и вчера. Залезаю в карман и нащупываю платок.
– А-а… – выдыхает Пенелопа. – Кажется, понимаю. В смысле…
Я вытягиваю шею:
– Понимаешь? Как ты можешь это понимать? Моя девушка влюбляется в моего заклятого врага. Моя девушка, добрая и хорошая, влюбляется в моего врага, абсолютного злодея.
– Саймон, в ваших отношениях были и лучшие… времена. В последнее время вы с Агатой словно двигались по накатанной.
