Муми-тролль вскочил, на него волной обрушилась мысль: «Это я виноват. Я должен был догадаться. Мю никогда не станет никого уговаривать, она или действует, или вообще не связывается. Что же мне делать? Что мне делать?!»
Муми-тролль сидел на полянке, которая теперь принадлежала ему, ему одному до скончания века, и раскачивался взад-вперёд, и запах керосина пропитывал его с головы до ног. Он не выветрился и по дороге домой, и казалось, что не выветрится никогда.
— Добрый ты наш, — сказала малышка Мю. — Муравьи всё равно что комары, это же хорошо — от них избавиться! К тому же ты прекрасно знал, что я собираюсь сделать. Знал, но надеялся, что я не стану об этом говорить. Хотел обмануть сам себя.
Возразить было нечего.
Вечером Мю заметила, что Муми-тролль углубился в вереск, явно желая побыть один. Она пошла следом и увидела, как он рассыпает сахар под ёлками, а потом вместе с банкой исчезает в чаще.
«Ха, — подумала Мю. — Пытается успокоить свою совесть. Можно было бы сказать ему, что муравьи не едят сладкого. Этот сахар просто растает на мокрой земле. И что тех муравьёв, до которых я не дотянулась, совершенно не волнует вся эта история и они не нуждаются в утешении. Но мне лень. Пусть делает что хочет».
Следующие два дня мама с Муми-троллем занимались исключительно выщипыванием водорослей.
Дождь припустил с новой силой. Пятно на потолке росло, теперь с него капало — плимп-плимп-плимп — в маленькую кастрюлю и — клонк-клонк-клонк — в большую. Папа сидел наверху и с глубокой неприязнью смотрел на треснутое окно. Все папино воображение сворачивалось и усыхало, как только он начинал думать про окно. Надо просто заколотить его снаружи. Или приклеить изнутри кусок мешковины. Про мешковину подсказал Муми-тролль.
В конце концов папа так утомился, что лёг на пол и попытался увидеть вместо стекла только цвет — красивый изумрудный цвет. Стало получше, и спустя мгновение папе пришла в голову новая мысль. Если вырезать из мешковины широкую ленту, намазать её клеем, разбить зелёное стекло на множество изумрудных осколков и приклеить их… Папа заинтересованно присел.
А пока клей не застыл, можно посыпать изумруды мелким белым песочком. Или рисом. Белые рисинки — как жемчужины, много-много. Будет пояс из жемчуга и изумрудов.
Папа поднялся и стукнул молотком по стеклу. Потом осторожно потянул. Большой кусок выпал на пол и разбился. Папа набрал пригоршню осколков и принялся с величайшим терпением дробить их на красивые и ровные кусочки помельче.
