– Я вижу, вы на что-то намекаете, – мягко сказала Офелия. – Только я не понимаю на что.
Старик испустил мрачный вздох.
– Ты далеко не красавица и, верно, поэтому прячешься за волосами и очками, говоришь полушепотом. Но из всего выводка твоей матери ты единственная, кто не пролил ни слезинки, кто ни разу ни на что не пожаловался…
– Вы преувеличиваете, крестный.
Старик, закряхтев, опустился на колени перед кроватью, на которой, ссутулившись, сидела Офелия. Он сжал ее локти и проговорил, легонько встряхивая девушку, словно хотел, чтобы каждое его слово запечатлелось в ее памяти:
– Послушай меня, малышка. Ты самая сильная личность среди всех твоих родных. И запомни мое предсказание: воля твоего мужа разобьется о твою собственную!
Сигарообразная тень дирижабля скользила по земле. Офелия приникла к иллюминатору, тщетно пытаясь разглядеть башню аэропорта, возле которой ее родные прощально махали платками. У нее все еще кружилась голова. Сразу же после взлета, как только дирижабль начал закладывать вираж в небе, ей пришлось срочно прервать прогулку по правому борту и бежать в туалет. А когда она вернулась, Долина внизу уже превратилась в темное пятнышко…
Церемония прощания никогда еще не проходила столь неудачно.
– Надо же, у тебя морская болезнь! Твоя мать права, ты всегда найдешь повод отличиться…
Офелия оторвалась от иллюминатора. На другом конце салона, среди ковров и кресел медового цвета, выделялось бутылочно-зеленое платье тетушки Розелины. Старушка орлиным взором изучала карты разных ковчегов, развешанные по стенам. Офелия не сразу поняла, что ее интересуют не сами ковчеги, а качество печати: тетушка была реставратором бумажных документов.
Розелина, сухопарая и жилистая пожилая дама, приходилась Офелии не только теткой, но и крестной. Именно ее, бездетную вдову, избрали на роль компаньонки и наставницы для девушки. Она должна была сопровождать крестницу на Полюс и оберегать там до самой свадьбы.
– Ты заметила, с каким выражением посмотрел на тебя Торн, когда ты стравила свой завтрак и перемазала весь дирижабль? – едко спросила тетушка Розелина, усаживаясь напротив Офелии.
– Тетя, в тот момент мне было как-то не до наблюдений.
Офелия взглянула на Розелину поверх очков. Она плохо знала эту свою родственницу и рядом с ней чувствовала себя неловко. Прежде, на Аниме, они редко виделись и почти не разговаривали. Старая вдова жила только одним – реставрацией бумаг, так же как Офелия – своим музеем.
